В конце марта в Берлине разгорелся скандал. Точнее - в Берлинской Штаатсопер, на премьере новой постановки вагнеровского "Парсифаля" кинорежиссёром Берндом Айхингером, превратившим оперную сцену в некое подобие кинопроекционного зала с множеством экранов, пиротехнических эффектов и коллекцией самых пёстрых нарядов всех времён и народов. Сдобрено действо было абсолютно статичной и невыразительной работой актёров. Мы предлагаем вам обзор события по материалам западной прессы.

Это - один из знаменитейших оперных театров мира, который всегда наполнялся самыми прекрасными голосами Музыки - но звуки, раздававшиеся в тот вечер в Штаатсопер Берлин, были совсем иного свойства. Новая постановка вагнеровского "Парсифаля" была почти "сдута" со сценами криками "Бу-у-у!", а часть покидавших театр зрителей громко кричала: "провинциальный театр!"

"Интересно, когда у них иссякнет фантазия?" - подумала я, разглядывая афишу с очередной программой камерного оркестра "В-А-С-Н". Программа производила странное впечатление: будто кто-то составил список мелодий, случайно услышанных в течение дня. Телевизор, радио, компьютер, проигрыватель со старыми пластинками у соседа-меломана…

Существование того или иного культурного феномена всегда объясняют - или, по крайней мере, стараются объяснить - определёнными условиями: сложившейся культурной средой, геополитическими, историческими факторами. Финансами, наконец. И в этом смысле Екатеринбургский муниципальный камерный оркестр "В-А-С-Н" - чудо чистейшей воды, сказочный цветок, который невесть каким образом вырос на холодном бетоне мегаполиса. И растёт вопреки капризам среднеуральского климата, хроническому безденежью и всевозможным неурядицам.

Недавняя постановка "Воццека" Альбана Берга в Израильской опере пробудила желание еще раз исследовать генезис гениальной оперы.

Достаточно большое количество оперных шедевров создавалось на основе столь же выдающихся литературных произведений, и "Воццек" здесь - не исключение. Георг Бюхнер, автор литературного первоисточника, как и многие другие гениальные художники, прожил мало - всего двадцать шесть лет. Он так и не успел закончить свою пьесу, оставив нам 27 сцен, повествующих о реальных событиях, выхваченных наблюдательным автором из криминальной газетной хроники. Поэтому сама пьеса представляет собой некий лаконичный коллаж реалистических (даже натуралистических) эпизодов из жизни ничем не примечательного персонажа. Однако история солдата пережила свое время, потому что истории любви, ревности, художественные описания нравственных терзаний униженной и оскорбленной души человеческой - вечны.

От редактора:На наших форумах мы нет-нет, да и обращаемся порою к теме музыкальной критики. В дополнение к нашей публикации блистательного Бернара Гавоти мы предлагаем вам ещё одну "информацию к размышлению": статью французского композитора Артюра Онеггера, написанную в свободной эпистолярной форме. 

<...> Ты просишь меня написать статью о музыкальной критике, о которой, впрочем, я и сам частенько думаю. Почему не композитору, а критику всегда предоставляют последнее слово? Перед судом защитник обвиняемого обычно выступает последним. А затем перед обвиняемым ставят общепринятый вопрос: «Желаете ли вы добавить что-либо в вашу защиту?»

Почему так не заведено в мире искусства?

12 сентября Национальная опера Украины открыла свой 137-ой оперный сезон. По традиции, первым спектаклем, который увидели зрители, стала одна из лучших украинских опер – «Тарас Бульба» Николая Лысенко, и почти со стопроцентной уверенностью можно сказать, что это было лучшее в мире исполнение этой оперы в грядущем сезоне.

Что же интересного смогут увидеть и услышать киевляне и гости украинской столицы в грядущем сезоне? На сегодня известно, что нас ждёт возобновление оперы П. И. Чайковского «Мазепа» (её отсутствие в репертуаре давно удивляло большинство операманов и даже работников театра). Эта опера была подготовлена для гастролей уже в конце прошлого сезона, тогда заглавную партию пел Роман Майборода, а Марию – молодая и очень перспективная певица Оксана Дыкая. Кто же будет петь осенью, пока неясно.

Для меня недавний показ телевизионного фильма о Мравинском оказался окрашенным в некие мистические тона. Отзвучал первый музыкальный эпизод фильма: Вторая часть "Неоконченной" симфонии Шуберта и вдруг раздался голос… Игоря Озерова, читающего фрагменты из статьи Л. Толстого. Я был потрясен, ведь буквально только что писал о нем…

Вспоминаю, что Игорь в свое время рассказывал о предстоящей работе с талантливым режиссером Дмитрием Рождественским. Как оказалось потом, это тот самый режиссер, который впоследствии жестоко пострадал за свои контакты с Анатолием Собчаком. Его обвиняли в хищении материальных ценностей в виде студийного телеоборудования, совершенном, якобы, в контакте с первым мэром Питера. Рождественский ни за что провел два года в "Крестах", его оправдали за недоказанностью улик, но в тюрьме он потерял последнее здоровье, и вскоре умер. Такие дела...

Сегодня я хотел бы помянуть добрым словом моего друга - замечательного артиста и чтеца Игоря Озерова. Появление этого имени на нашем сайте может иметь логичнейшее обоснование. В фильме-опере "Евгений Онегин", поставленном в пятидесятые годы Романом Тихомировым (в то время - главным режиссёром Кировского театра), Озеров появился в облике Ленского (пел Григорьев, и пел очень достойно). Вообще, состав актеров был идеальным: красавец Вадим Медведев с его аристократическим челом, был хрестоматийным Онегиным (Кибкало); Татьяна, красавица под стать ему - Ариадна Шенгелая (Вишневская), а Ольга - кокетка Немоляева. Фонограмму в очень хороших и естественных темпах записал Б. Э. Хайкин. Но от Ленского невозможно было оторвать глаз: высокий, с одухотворенным лицом, с роскошными, слегка вьющимися волосами до плеч. Казалось, живое воплощение наших представлений пушкинского героя. Им был создан поистине трагический образ: контраст красоты и роковой судьбы поэта. А свою последнюю элегию - плод скорбных размышлений - Ленский писал в тиши кабинета (по Пушкину), кино представило такую возможность. Эта была первая работа Игоря в кино, и я мальчишкой увидел его в первый раз, тогда еще не зная, что судьба подарит мне его дружбу длиной в четверть века…

Он оказался в нашем доме случайно (случайно ли?). Мама, пианистка-концертмейстер, работала в Ленконцерте, и на одном из сводных концертов она заменила в выступлении заболевшего пианиста - постоянного партнера чтеца Озерова.

Это - продолжение статьи, которая была опубликована у нас чуть больше месяца назад вот здесь.

...Не так давно я оставил нашего героя входящим через потаенную дверь в спальню Графини… После ослепляющего света увеселительных огней великосветского бала Чайковский погружает нас в таинственную полутьму покоев графини и тягостных терзаний помраченного сознанья Германа.

Вообще, прием контрастно-динамического противопоставления окончания каждой картины оперы с началом следующей композитор использует постоянно. Я не знаю, слышал ли вердиевского «Отелло» Петр Ильич, но появление Отелло в покоях Дездемоны под скорбную монодию контрабасов, после словно устремленных к поднебесью флажолетов скрипок – необыкновенный темброво-регистровый контраст – вызывает темброво-звуковые ассоциации с финалом бала и началом 4 картины «Пиковой». Конечно, можно привести немало примеров использования приемов динамического сопряжения контрастных эпизодов, сцен, картин, актов в оперной литературе, начиная с ранее упомянутого в связи с оперой Чайковского Моцартова «Дон Жуана». Но среди ряда опер близких «Пиковой даме» по принципам музыкальной драматургии я бы особенно отметил еще две – «Кармен» и «Катерину Измайлову».

Коммунистический режим (продолжающий и поныне, как точно заметил художник М. Петренко, пожирать музыкантов, художников и артистов, подобно ненасытному Сатурну, поедавшему своих детей) раз и навсегда отбил охоту у Шостаковича писать оперы. И только спустя полстолетия после премьеры «Леди Макбет» и реабилитации «Катерины Измайловой» он вновь возвращается к «музыке со словом». В своих последних вокально-симфонических произведениях он обращается в будущее с завещанием, зашифрованным в текстах любимых поэтов, где, подобно Малеру, он поет прощание с Землей. И только в последних тактах 15-й симфонии со светлым перезвоном колокольчиков из его музыки навсегда уходит Страх, столь долгое время не покидавший композитора.

«Кармен» – «Пиковая дама» - «Леди Макбет» в истории оперной музыки образуют триаду музыкально-психологических драм, глубоко родственных между собой по использованию общих закономерностей в создании целого.

Так ее интерпретирует и Самосуд, но, увы, женский хор звучит у него недостаточно собранно (видимо, в те времена с качеством хора Большого театра были проблемы – у Пашаева хор поет примерно так же). А вот у Хайкина хор поет уже значительно лучше, но нет той ритмической остроты, определенности единого движения темпа, что особенно замечательно в исполнении Озавы.
Значение этого хора в драматургии картины велико – вместе с ним происходит «психологическая» модуляция – музыка словно переносит нас из драматических коллизий действительности в мир теней.

В опере призрачные видения появляются раньше сцены в казарме – впервые они посещают старую графиню. Она вызывает их из прошлого – перечисление славных имен в устах графини звучит как заклинание. При звуках старинного французского гимна они предстают пред нею, и только для них Московская Венера снова поет свою любимую песенку.