Ольга Бородина о режиссёрах, бездуховности, молодом поколении и о себе

Прикуривая очередную сигарету, русская меццо-сопрано Ольга Бородина, хихикая, пересказывает историю об одной знаменитой американской сопрано, которая потребовала, чтобы такси, которое ей подавали после концерта, было не просто машиной для некурящих - но таким автомобилем, в котором вообще никогда не курили! "Большинство певцов так заботится о себе, драгоценных. Сумасшедшие!"
Мы сидим в вилле на тосканском побережье, которую вместе со своим третьим мужем, двадцативосьмилетним басом Ильдаром Абдразаковым, она купила в качестве летнего убежища от оперной жизни. Снаружи рабочие вовсю работают, подготавливая садовую вечеринку для празднования её сорок второго дня рождения.

Я нарушил одно из главнейших правил в деле интервьюирования оперных див - я сильно опоздал; но она лишь посмеялась над моими извинениями. Однако в своей профессиональной деятельности Бородина далеко не всегда так сговорчива. Недавно она отказалась от исполнения Кармен в Ла Скала за неделю до премьеры потому, как объясняет она сама, что постановку давали с разговорными диалогами, а не с положенными на музыку речитативами - несмотря на то, что ей было обещан именно второй вариант.

Как-то раз в моей оперной мастерской в Италии одна из учениц пела партию Мими. Красивый звук, верный ритм, четкая дикция. Однако в ее исполнении не чувствовалось драматической наполненности. Живое сердце Мими было не здесь. Застенчивая, грустная улыбка, утонченность мечтаний, безнадежное стремление к нежности и любви – все это напрочь отсутствовало, а может быть, моя слишком робкая ученица не решалась дать волю своим чувствам.

Я еще раз объяснил характер героини, рассказал о том, что переполняет эту кроткую душу, хотя и таится где-то в ее глубинах, – о сокровенных мыслях Мими, о печальных, но сладостных воспоминаниях, о ее мимолетных радостях, о том, как она пытается одолеть болезнь, подтачивающую ее здоровье, о безмерном ее одиночестве.

Колокольный фестиваль в Петропавловке

Hа Соборной площади Петропавловской крепости на прошлой неделе начался IV Международный фестиваль карильонной музыки, сообщили агентству "Интерфакс" организаторы фестиваля.

В программе "Петербургского карильона" - оригинальная колокольная музыка, европейская и русская классика, фрагменты опер, балетов и композиций для кинофильмов, произведения композиторов ХХ века. В концертах примут участие музыканты из России, Америки, Бельгии. В исполнении мастеров карильонной музыки прозвучат произведения Ж. Бизе, Й. Гайдна, Р. Глиера, М. Мусоргского, А. Хачатуряна, Я. Сибелиуса, Д. Верди, Д. Пуччини.

Эта сцена – первая ловушка для исполнителя или режиссера, лишенных художественного чувства. Ее часто играют как фарс, что абсолютно противоречит и либретто, и музыке. Разумеется, Бенуа комический, но очень жизненный персонаж. Несчастный маленький человек, попавший под башмак своей жены, он даже не очень-то настаивает на уплате денег, хотя имеет на это полное право.

Поначалу молодые люди разговаривают с ним вежливо, не задираясь – они достаточно сообразительны. Особенно старается Марсель. Всячески выказывая свое радушие, друзья основательно подпаивают Бенуа в надежде, что тот разомлеет от вина. Затем Марсель, благо обстановка застолья располагает к откровенности, наводит его на разговор о симпатичной девушке, в обществе которой недавно видели Бенуа.

В одном из эпизодов – своеобразной сценке внутри сцены – участвует также Ребенок, который всем докучает, выклянчивая то рог, то лошадку, то игрушечную тележку. Затем, согласно привычному рисунку эпизода, по меньшей мере четыре женщины хватают мальчика в центре сцены, прямо напротив дирижера, и начинают отвешивать ему тумаки в такт музыке. Наказание сменяется ласками, голоса певиц заглушают единственную фразу юного артиста, его оттаскивают за кулисы, обращаясь с ним как с военнопленным.
Любой неверный шаг несчастного Ребенка в этой толчее может привести к ссоре между дирижером и сценическим режиссером. В результате на Парпиньоля почти не обращают внимания, настоящие родители мальчугана в отчаянии, а всего-то и нужно было – предоставить ему самостоятельность и дать спеть фразу естественно.

В «Богеме» немало веселых эпизодов – речь ведь идет о молодых людях, ведущих богемный образ жизни. Наигранное веселье помогает им забыть о своей беспросветной бедности. То и дело чувство реальности возвращается к ним, и на протяжении всей оперы грусть бродит где-то рядом. Приближение смерти, неминуемость гибели Мими пронизывают творение Пуччини ощущением мучительной неизбежности конца.
Незначительные мысли, мелкие события и огорчения чудесным образом претворяются в музыку, которая не оставляет слушателя равнодушным. Переживания героев близки ему, поэтому он любит, страдает и плачет вместе с ними. Разумеется, не я первый делаю это невероятное открытие. Но забывать об этом нельзя, поскольку то впечатление чуда, которое производит «Богема», отчасти обусловлено глубокой ее человечностью.

Доминго хочет дирижировать в Байройте

Берлин. По сообщению агентства Associated Press, знаменитый тенор выразил желание когда-нибудь продирижировать на вагнеровском фестивале в Байройте.

"Я ведь уже пел там, так что не вижу ничего особенного в том, чтобы и подирижировать в Байройте," - приводит высказывание тенора немецкий журнал "Focus". Шестидесятичетырёхлетний тенор-дирижёр сообщил журналистам, что он намерен провести в качестве дирижёра "Лоэнгрин" и "Валькирию" в одном из театров мира, а потом взяться и за "Кольцо Нибелунгов".

Он пытается их облагоразумить, объясняя, что кое-что надо оставить на «черный день», а затем великодушно делит деньги поровну, поскольку вся компания отправляется в кафе. По правде говоря, многочисленные рукопожатия в этой сцене кажутся мне излишними. Воодушевление, с каким друзья принимают предложение Шонара покутить в кафе, можно передать и иначе. Если бы герои принялись начищать башмаки, тщательно причесываться, завязывать галстуки и тому подобное, сцена приобрела бы чуть больше живости.

При первом своем появлении на сцене (первое действие) философ Коллен мрачен, как туча («Вот неудача, право, не знаю, что делать»). По случаю Сочельника ломбард закрыт, а у него нет ни гроша. Коллен без пальто, вокруг шеи повязан длинный шарф, на шляпе снег. Он производит впечатление вдумчивого и серьезного человека, но любит пошутить, отпускает остроумные реплики и заразительно хохочет.

Зритель должен ощущать присутствие Коллена, хотя он почти бездействует. В то время как Мюзетта и Марсель устремляются навстречу друг другу, он вдруг замечает, что рядом с ним висит его знаменитый плащ. Он делает одно-единственное движение – покорно снимает плащ с крючка, – прежде чем начинает петь прекрасную арию, в которой Пуччини раскрыл образ Коллена и дал концентрированное выражение его чувств.

Многие – и вокалисты, и публика – воспринимают красивую арию «Плащ старый, неизменный...» всего лишь как соло для баса, чья партия почти не содержит сольных номеров. Это абсолютно не так! Пуччини как бы наносит последний штрих: дает исчерпывающую характеристику Коллена как личности и подводит итог ситуации, проявляя незаурядное драматургическое мастерство и редкий мелодизм.

Позднее Рудольф встречает его такими словами: «Марсель! Наконец-то!», как будто только он может разрешить все проблемы. А в печальном финале оперы именно к Марселю обращается Шонар, увидев, что Мими умерла (Рудольф еще этого не понял). «Она уж скончалась...» – говорит он, как бы спрашивая у товарища: «Что же теперь делать?»

Он – главный персонаж драмы, поэтому артисту, исполняющему его партию,, следует тщательно контролировать свои действия на протяжении всей оперы. Перемены в настроении Марселя, в его пластике исключительно важны для взаимодействия четырех друзей, когда они собираются вместе, и передавать их надо очень отчетливо. Во втором действии оперы есть впечатляющий выход Мюзетты: появившись у кафе, она приковывает к себе всеобщее внимание. Это доставляет ей удовольствие, а несчастный Альциндор, конечно, молит в душе Бога, чтобы его спутница вела себя благопристойно.