Образ Купавы принес Марии Ивановне первый настоящий успех на оперной сцене. Именно исполнением этой партии она вошла в историю Петроградского театра музыкальной драмы.

С оперным творчеством А. Даргомыжского М. Литвиненко-Вольгемут впервые встретилась еще в 1915 году, когда она исполняла на премьере в Петроградском театре музыкальной драмы партию донны Анны в «Каменном госте».

Партию Лизы Литвиненко-Вольгемут исполняла и совсем юной артисткой, и уже зрелым мастером. Ее глубоко эмоциональное и правдивое вокальное искусство побеждало годы, ибо чарующий голос певицы и подлинное вокальное перевоплощение всегда покоряли слушателей.

В арии «Ах, истомилась...» певица отходила от подчеркнуто драматической трактовки, но за ее внешним спокойствием чувствовались большое внутреннее напряжение, душевное смятение, сложный психологический подтекст. «Как заблуждаются все артистки, которые трактуют эту арию в патетическом духе арии Аиды, ждущей Радамеса!

Ритм для Чайковского не измерительный прибор музыки, а ее сердце». Это точное определение ярко подтверждало блестящее исполнение М. Литвиненко-Вольгемут сцены возле Зимней канавки (6 картина), где образ Лизы достигал подлинно трагедийного звучания. Композитор Б. Яновский, рецензируя харьковский спектакль 1924 года, писал, что «в музыкальном отношении надо приветствовать оживление [темпов], сделанное Штейнбергом.

Но вот она преодолевала свою нерешительность и робость. «О слушай, ночь! Тебе могу одной поверить тайну души моей!» Голос звучал на полную силу, разливаясь широкой могучей волной, легко поднимаясь к кульминации («си-бемоль» второй октавы). Ариозо Лизы - это своеобразный монолог, раскрывающий поэтическую натуру русской девушки.

Контуры вокального характера Лизы, найденные еще в театре Музыкальной драмы, стали прочной основой для дальнейших художественных поисков певицы. Еще в 1915 году известный критик В. Каратыгин отмечал: «Г-жа Литвиненко - грациозная и поэтичная Лиза, чудесная певица, она в то же время и умная артистка, которая умеет придать сценическому образу большую художественную целостность и выразительность»4.

Ведущее место в оперном репертуаре певицы занимало творчество П. Чайковского. М. Литвиненко-Вольгемут спела все лирико-драматические партии в его операх, создала запоминающиеся образы Татьяны и старой Лариной в «Евгении Онегине», кумы Настастьи в «Чародейке», Оксаны в «Черевичках», Марии в «Мазепе», Наташи в «Опричнике», Иоланты в одноименной опере.

В то же время в большом списке классических партий певицы было немало и таких, работа над которыми продолжалась не одно десятилетие, а порой и всю жизнь. Их трактовка постоянно совершенствовалась, обогащалась, иногда в чем-то менялась, наполняясь новым содержанием и открывая неизвестные ранее грани образа.

Для М. Литвиненко-Вольгемут оперная классика всегда была школой исполнительского мастерства, могучим импульсом смелых творческих поисков и художественных открытий. Создавая свою оригинальную трактовку классических образов, певица опиралась прежде всего на традиции отечественной сцены, завещанные Ф. Шаляпиным, Л. Собиновым, А. Неждановой, Н. Садовским, М. Заньковецкой.