Подлинного трагизма достигала актриса в сцене женитьбы Марко. Счастливая и умиротворенная, ее Ганна ожидала начала свадебного обряда. Радостная и гордая, входила она к гостям и вдруг слышала печальную песню, которую обычно пели жениху-сироте. Глядя со слезами на опечаленного Марко, она порывалась что-то сказать ему, но материнское сердце не выдерживало, и Ганна теряла сознание.

Все мысли ее устремлены к любимому сыну: «Уже третий год проходят дни и ночи». И, не имея сил молчать, она рассказывает Оксане о красавце-гусаре, которого полюбила и который насмеялся над ней. Выплеснув свою душевную боль, Ганна взволнована, она умоляет подругу сохранить тайну. И новая волна горьких чувств охватывает ее: «Тоска моя растет...»

Героиня Литвиненко-Вольгемут уже с первых эпизодов спектакля представала перед нами мужественной в своем безграничном материнском горе. Возле хаты старых бездетных Насти и Трофима на рассвете появлялась утомленная долгой дорогой Ганна. Прижимая к груди ребенка, она во взволнованном пении выплескивала свое неутешное горе: «Ой тумане, тумане, мій латаний талане».

В ее проникновенной вокально-актерской интерпретации Ганна не была лишь слабой страдающей женщиной. Творчески развивая народные исполнительские традиции М. Заньковецкой, Литвиненко-Вольгемут раскрывала ее душевную красоту, показывала внутренний протест Ганны против несправедливости.

Тема материнской любви была близка певице, а в грозное военное время стала самой дорогой. Артистка вложила в образ женщины-матери весь пыл своей души, весь свой талант, заставляя зал плакать над несчастной судьбой шевченковской героини ценой собственного потрясения.

Традиции исполнения партии Насти продолжили такие прекрасные певицы, как Л. Руденко и Н. Гончаренко, акцентируя каждая в своей интерпретации моменты, близкие их артистической индивидуальности: Л. Руденко - героические черты (сцена прощания с сыновьями), Н. Гончаренко  лирические.

Но вот, как гром, обрушивалось на нее страшное известие: Тарас уезжает с сыновьями на Сечь. Не в силах сдержать свое горе, старая казачка, раскинув руки, словно крылья, бросалась к сыновьям и обнимала их, как бы защищая от опасности: «Ой діти мої, квіти мої!»  вырывались из груди матери слова-рыдания.

 «Всю нежность, всю страстную печаль, всю неисчерпаемую любовь матери-украинки с потрясающей силой показывает Мария Ивановна в роли Насти, жены сурового Тараса, отмечал Максим Рыльский. И образ перерастает в глубокий символ: это не только мать-украинка, но и Мать-Украина, которая в тягчайшие дни борьбы с захватчиками расправляет свои крылья, крылья раненой орлицы, защищающей своих «діток дрібненьких», готовой отдать за них кровь и жизнь...

Итак, три разные постановки разных режиссеров и дирижеров, три музыкально-сценические редакции  и во всех этих спектаклях артистка создала яркий национальный характер нежной, мужественной и самоотверженной матери.

Не случайно партию Одарки Мария Ивановна выбрала для своего последнего выступления на сцене. В 1953 году она вместе с И. Паторжинский снялась в фильме-опере «Запорожец за Дунаем», созданном на Киевской киностудии им. А. Довженко режиссером В. Г. Лапокнышем.