М. Литвиненко попала в коллектив единомышленников, где И. Лапицкий пытался создать «театр полного единства звука и образа, театр молодого актера.., актера-энтузиаста, который понимает свою общественную задачу и стремится к самоусовершенствованию, театр большого коллективного содружества, театр понимания музыки как средства целенаправленного влияния, а не схоластического исполнения формы, вне учета логических требований сцены, и, наконец, театр без генеральной верхушки, театр большой товарищеской этики.., театр сознательной ответственности за свою работу...».

Будет когда-то и на Украине своя большая оперная сцена!». 15 июля 1914 года М. Литвиненко в последний раз вышла на сцену театра Н. Садовского в партии Настуси в лирико-бытовой опере Г. Козаченко «Пан сотник» по Т. Шевченко. А 26 июля друзья провожали Марию Ивановну в Петроград.

Однако с особой полнотой самобытное исполнительское дарование М. Литвиненко раскрывалось в операх. Здесь Н. Садовский не только заботился о правдивом сценическом поведении актера, но и обращал особое внимание на создание вокального характера героя, богатство тембровых красок исполнения, логику и выразительность фразировки.

В отличие от большинства своих коллег, преимущественно драматических артистов, весьма успешно выступающих в опере и оперетте, она сразу же заявила о себе как о подлинно оперной актрисе. Это чутко подметил Н. Садовский, работая с ней над психологически правдивым вокальным образом, поддерживая режиссерскими находками, выразительными мизансценами и скульптурно точной пластикой поиски молодой артистки в раскрытии характеров героинь прежде всего через пение.

Наиболее поэтичной и живописной в постановке «Утопленницы» была фантастическая сцена из III акта, действие которой происходило на фоне озаренного лунным светом пейзажа: покрытое туманом озеро, склонившиеся к воде вербы, загадочные контуры старого помещичьего дома. Среди хороводов русалок появлялась пленительно-волшебная Панночка. «Самой лучшей в спектакле была Литвиненко,- вспоминал В. Василько. Особенно захватывала она зрителей, когда пела арию «Душа болит».

Вечером дома я рассказала своей матери о несчастной судьбе Катерины - мать печалилась и жалела девушку. А когда я спросила отца, что бы он сделал, если бы его дочка такое совершила, он... ответил: «Выгнал бы из дома. Не слушала родителей...- пусть идет, куда хочет!» Я обрадовалась отношению моей матери к Катерине и ответу отца: в них я как бы нашла первые жизненные реалистические мотивы для образа Катерины».

Особенно большое значение для овладения артистическим мастерством имела работа Литвиненко над партией Катерины в одноименной опере Н. Аркаса по поэме Т. Шевченко. «...Как воссоздать на сцене этот глубокий образ? Много я размышляла о судьбе своей героини, вспоминала Марию Заньковецкую в ролях обездоленных украинских девушек, вспоминала ее рассказы об игре великих русских актрис Ермоловой, Стрепетовой, Комиссаржевской».

В каждой новой роли певица вместе с режиссером искала свежие актерские краски, нужные вокальные интонации. Конечно, не все получалось сразу. Были и неудачи, связанные порой с недостаточно убедительным сценическим перевоплощением, о чем писала и киевская пресса.

Взволнованно звучала песня «Чого вода каламутна, чи не хвиля збила?» Однако в пении Наталки - Литвиненко были не только отчаяние и горькая скорбь, в нем теплилась надежда, звучал страстный призыв к любимому Петру: «Спіши, милий, спаси мене од лютой напасті! За нелюбом коли буду, то мушу пропасти!»

В партии Наталки раскрылся не только большой вокальный талант певицы, но и ее самобытное актерское дарование. В создании сценического образа нетрудно было заметить влияние исполнительской манеры М. Заньковецкой, которую. М. Литвиненко много раз видела в этом спектакле. Кстати, свою Наталку молодая актриса играла в костюме М. К. Заньковецкой.