Вижу Монтесанто в окружении поклонников. На лице его счастливая улыбка. Он целует дамам руки. Как и другие американки, я тоже поражена такой типично европейской галантностью. Пеша обнимает его. За ними взлетают фалды фраков. Вскоре дверь гримуборной открывается, и появляется Ди Стефано. В толпе, окружившей его, вижу только его черные глаза, его собственные, без парика, черные волосы. Он улыбается и благодарит всех блистательных, в норках и горностаях, дам из высшего нью-йоркского света. Он четверть часа раздает автографы. Думаю, немало устал от столь бурного фанатизма.
Удалось заполучить у Пеша фотографию Ди Стефано в костюме Де Грие из Манон - белый парик, парчовый камзол, кружевное жабо. Совершенно очаровательный.
В глазах какая-то искорка, какую никогда не замечала у молодых людей в Бронксе, где живу. Он похож на Тайрона Пауэра.

Март. Какая фантастическая прогулка! Нас было шесть человек в машине Ди Стефано. Рассадил всех он сам. Меня он поместил позади себя, рядом с маэстро.
В дороге он, улыбаясь, подмигивал мне в зеркальце заднего обзора. Я растерялась. Это что же, он флиртует со мной? Ну, не всерьез же он думает ухаживать за мной?
Вскоре это заметили и супруги Пеша. Я не знала, куда деться и чувствовала себя очень неловко. Я слышала немало суждений о latin lovers и о том, как они галантны с женщинами.
Я ответила ему улыбкой и постаралась пореже смотреть в зеркальце. И подумала, что вечером, конечно же, и не вспомню про этого красивого мужчину.
Вечером отправилась спать в совершенном смятении. У меня возникло какое-то странное ощущение, что-то небывалое происходило в моей душе. Не могу объяснить толком. Я не привыкла к этому. Происходило что-то такое, чего вовсе не ожидала. Мария, Мария, гони эти странные мысли. Пение - единственное, что должно интересовать тебя. Ты не имеешь права думать ни о чем другом.

Озеро Монро, август. Пеша и Монтесанто задремали, и Беппо предложил мне прокатиться на машине вокруг озера. Кругом царит такое спокойствие. Перед нами далеко за горизонт уходят нескончаемые зеленые холмы, заросшие лесами.
Спустя некоторое время, Джузеппе, нежно взял мою руку. Я оставалась холодной, точно мрамор. Не шевельнула ни одним пальцем и продолжала смотреть на дорогу прямо перед собой. "Что же мне теперь делать?" - растерялась я. Впервые оказалась я в столь необычной для меня ситуации. Но это длилось недолго. Он вдруг остановил машину, обернулся ко мне и с улыбкой ласково посмотрел прямо в глаза.
- Ты в самом деле хочешь стать певицей? - спросил он. - Это так важно?
Я не поняла, почему он спрашивает об этом. Мне показалось почему-то - совершенно непонятно, почему - он хочет, чтобы я забыла про все свои труды, занятия, про желание сделать карьеру. В глубине души, как ни странно, во мне всегда жила уверенность, что моя жизнь непременно сложится иначе, чем у подруг. Но в этот момент я совершенно растерялась.

Декабрь 1948. За все время, проведенное с Беппо, я глубже узнала его характер. Он добрый, спокойный, сдержанный и к тому же щедрый. Порой даже слишком. Многие люди не заслуживают его доброты. Деньги - я сразу же поняла - не имеют для него особой ценности. Он тратит их на все, что вздумается. Я же осмотрительнее него.
Он рассказывал, что его юность была не очень-то счастливой. Мать была портнихой, а отец карабинером, а потом сапожником, когда семья вместе с пятилетним Беппо переехала из Сицилии в Милан. Отец умер, когда сыну исполнилось двадцать два года.
- В двадцать два года я стал главой семьи, - пояснил Беппо. Понимая, какая на нем лежала ответственность за семью, он, пока учился и еще не был готов выступить в опере, начал зарабатывать исполнением песен. Нуждаясь в деньгах, он соглашался на любые предложения - пел где придется и что придется.
Да, пение требует больших жертв. Каждый импресарио получает большой процент от гонорара Джузеппе, а ему приходится меньше половины. Да и сейчас Беппо не очень-то умеет считать деньги, и за эти месяцы, проведенные в Америке, он заработал намного меньше, чем думал. Я поняла, что он попал в слишком затруднительное финансовое положение, и была потрясена, узнав эти совершенно огромные для меня расходы: аренда квартиры для него и Монтесанто, постоянные поездки, новая машина, все эти менеджеры… В результате он остался практически без копейки.

После появления Джузеппе в Риголетто и Манон в "Метрополитен" все хотят познакомиться с прекрасным молодым итальянским тенором. Монтесанто поддерживает контакты с Вальтером Тосканини, сыном великого дирижера. Тосканини сейчас записывает свои концерты на Эн-Би-Си в "Карнеги Холл". Спустя несколько дней, маэстро сам позвонил Монтесанто: он прослушал пластинку с записью сицилийских песен в исполнении Джузеппе, и оно ему очень понравилось. Тосканини захотел познакомиться с ним и пригласил к себе в Ривердейл.
Беппо рассказал, что маэстро встретил его очень тепло, показал свой дом, угостил кофе. А в спальне Тосканини открыл шкаф, где висело наверное штук сто галстуков всех цветов, выбрал один и подарил Беппо:
- Этот вполне подойдет такому молодому человеку, как ты.

Имя Карузо все время на устах у этих людей. Они говорят, что в ту пору, когда тенор был всемирно знаменит, выступал на сценах всех театров мира и пожинал лавры на всех континентах, они часто ездили вместе с ним, проводя недели и даже месяцы на роскошных морских лайнерах, доставлявших их в Южную Америку, Мексику, в крупные театры, которые ангажировали итальянские труппы, сразу на несколько месяцев. Итальянские певцы были желанны повсюду, и подобные поездки становились важной частью их жизни. Рассказывают, что такие путешествия бывали столь длительными, что певцы могли за это время хорошо отдохнуть, благодаря чему сохраняли голоса до глубокой старости.
Вот этому тоже учусь, когда слушаю, как живут певцы. Оказывается, они нуждаются в очень длительном отдыхе. Они не занимаются никакой дополнительной гимнастикой, потому что пение - само по себе уже гимнастика, причем ежедневная. Дыхательные упражнения тоже ведь нужно делать каждый день. Певец - это атлет, которому необходима постоянная тренировка. А когда предстоит спектакль, день оказывается особенно напряженным - сплошные нервы, причем не только для самого певца, но и для его близких.

Март. Мне предстоит решить с отцом одну тонкую проблему. Он хочет устроить свадебный прием для родственников и друзей, как принято в итало-американских кругах, но я не люблю подобные сборища, когда под ногами снуют дети, стоит невероятный шум, гвалт, без конца поднимаются тосты: "Да здравствуют молодожены!" ну, и тому подобное.
Я согласна с Беппо, что достаточно просто красивой церемонии в церкви, при этом можно обойтись и без лишних расходов. Родственники, возможно, и обидятся, но что поделаешь. Получим меньше подарков, только и всего. Впрочем, не думаю, что мы сможем сразу же обзавестись своим домом. Ведь у Беппо столько контрактов, что ему придется все время куда-то переезжать, и потому нашим домом на ближайшее время станут, естественно, гостиницы. Джимма очень помогает мне во всех приготовлениях. Через несколько недель начнем отправлять приглашения и в Италию. Жаль, что мама Беппо не сможет приехать. Познакомлюсь с ней в Милане, как только закончится работа в Мехико.

Май 1949. Месяц нашей свадьбы. Через несколько дней Беппо вернется в Нью-Йорк. Жутко волнуюсь, а бабушка говорит, что это только начало моей семейной жизни, которая видится ей полной тревог и волнений, ужасных ожиданий и множества разных событий. Она позвала меня к себе и повела серьезный разговор. Она понимает, что я счастлива и отдаю себе отчет в том, на что иду. Но хочет предупредить меня: не всегда будет все просто и радостно в моей жизни. Объясняет, что нередко супружеские союзы оказываются очень трудными, и в браке постоянно необходимы терпение и добрая воля, чтобы сойтись характерами. Но вообще подобную добродетель обычно ожидают от женщины, заключает бабушка Пастора.
А уж если речь идет о певце, то тут необходимо еще больше терпения, чтобы жить с ним рядом. Ведь артисты необычные люди, трудные порой невыносимые.
- Но игра стоит свеч, - заключила бабушка, благословляя меня.
Я слишком счастлива и не хочу разбираться, надо ли тревожиться от бабушкиных наставлений. Раз мы любим друг друга, какие могут быть опасения?

Мехико, 1949. Импресарио и директор оперного театра Караза Кампос пригласил Джузеппе на два месяца в "Беллас Артес". Я еще не была в курсе контракта моего мужа и лишь в последний момент узнала, что из пяти опер, какие он должен петь, он подготовил только две Манон и Богему. А остальные - Вертер, Фаворитка, Севильский цирюльник - Беппо еще абсолютно не знал! Бедняга, у него не хватило времени выучить их, столько было разных концертов, спектаклей, да еще свадьба. И он собирался передать оставшиеся оперы двум отличным итальянским тенорам, которые могли вполне достойно заменить его. Это Джанни Поджи и Франческо Албанезе, муж Онелии Финески. Она должна была петь Богему вместе с Джузеппе.
Беппо считает их отличными коллегами, и потому никому не завидует, и это мне по душе. Мне нравится также, как он держится с коллегами, с каким уважением относится ко всем, независимо от того, великие это певцы или не очень. И с другими работниками театра, даже с самыми скромными, он всегда очень добр и сердечен. Встречаю в театре одного совсем молодого певца, который часто стоит в кулисах, слушая Ди Стефано и наблюдая за каждым его движением. Его зовут Пласидо Доминго. Мне кажется, он испанец.

Мехико, 1949. Happening, неожиданности для моего мужа в порядке вещей каждый день. Так что скучать не приходится. После спектакля он проводит вечер с друзьями, рассказывая анекдоты и любопытные случаи из своей военной службы. Я уже выучила все их наизусть, и он порой подмигивает мне, как бы говоря, не подскажу ли я какую-нибудь шутку, подходящую именно в данный момент.
Дебют прошел с огромным, просто невероятным успехом. Караза Кампос доволен. Он гордится, что "открыл" Ди Стефано, берущего такие верха и способного с невероятной легкостью петь a mezza voce. Для самого импресарио пение и певцы - любимое хобби, и он часто собирает у себя дома среди друзей и певцов. Вечера очень интересные, там всегда по-настоящему весело и живо.
В перерыве между спектаклями жизнь наша тоже целиком заполнена. Мы присутствуем на изумительных обедах в итальянском посольстве. Тут я как-то особенно ощущаю, что в моих жилах течет итальянская кровь. Посол Петруччи, исключительно приятный римлянин, присутствует на всех спектаклях, в каких участвуют итальянские артисты, устраивает пышные приемы.