Спектакли были разными, иногда противоречивыми, так как молодые режиссеры, художники стремились к обновлению сценических форм, интенсивно используя достижения драматического театра, кино, изобразительного искусства. Часто на сцене строились сложные конструкции, неудобные для певцов, мешающие их общению с дирижером и с партнерами.

Не случайно в это время журнал «Нове мистецтво» писал: «...M. И. Литвиненко отличается своей общественной чуткостью, пониманием общественного назначения художника. С первых же минут она откликнулась на призыв создать украинскую оперу, как и каждый раз сочувственно откликалась на любое общественное начинание, связанное с украинской советской художественной культурой.

Летом 1925 года вместе с П. Саксаганским и молодым И. Козловским певица выступает в спектаклях Украинского народного театра. «Мы ездили по разным городам, ставили нашу классику - «Наталку Полтавку», «Катерину», «Запорожца за Дунаем». ... Во время этих путешествий я записывала новые песни, слушала, как народ поет их».

В приветствии работников Харьковского рабоче-крестьянского театра, которое бенефициантка получила в день премьеры «Гальки», отмечалось: «Позвольте высказать нашу радость, что имеем возможность сегодня впервые увидеть и услышать Вас в опере на украинском языке. Позвольте вместе с Вами верить, что, став на этот широкий путь, мы вскоре услышим Ваш чудесный голос на сцене постоянной украинской оперы».

С большим чувством исполняла М. Литвиненко-Вольгемут первую песню Гальки «Как буйный ветер». Взволнованно звучала ария из II действия, которая передавала смутное предчувствие Галькой трагедии. Душевная боль и страдание пронизывали последний трагический монолог героини.

В репертуарных планах театра было несколько постановок на украинском языке и среди них даже «Тарас Бульба» Н. Лысенко, никогда не видевший света рампы. Но дирекция Харьковской оперы не спешила осуществлять эти многообещающие планы.

Я помню, как проникновенно звучал голос артистки, которая пела о своем народе и его воле; помню, какое глубокое впечатление оставило выступление певицы в партии Лизы в «Пиковой даме» Чайковского или созданный ею образ зловещей Ортруды в «Лоэнгрине» Вагнера... И нужно было видеть, как принимали ее выступления рабочие, услышать их восторженные аплодисменты, чтобы еще раз увериться в силе влияния настоящего искусства на массы, в необычайной одаренности и мастерстве певицы».

Дело, конечно, не только в большом диапазоне голоса, а прежде всего в том, что любую партию она исполняла необыкновенно легко, без малейшего напряжения и в то же время с огромной эмоциональной отдачей. Создавая образ воинственной Брунгильды в «Валькирии» М. Литвиненко-Вольгемут старалась отойти от трафаретного пафоса, «внешней импозантности», характерной для исполнения этой партии даже такой выдающейся певицей, как Ф. Литвин.

Работа под руководством опытного музыканта - знатока вагнеровского стиля - над трактовкой вокальных партий в операх Вагнера, требующих от исполнителя то «бесконечного дыхания», эмоционально насыщенной кантилены и подлинного итальянского бельканто, то энергичной декламации и характерных скандирующих интонаций, открыли новые грани дарования молодой певицы.

В «Аиде», например, дали сразу несколько теноров в лице гастролеров «Радамесов», последние прилагали все усилия, чтобы испортить оперу, но прекрасная Аида - Литвиненко-Вольгемут осталась такой же превосходной певицей». О высоком исполнительском мастерстве артистки писали и другие рецензенты.