Когда речь заходила о «Метрополитен», Тосканини мрачнел, и я старался не вспоминать при нем об этом театре, зная, что это его больное место. 

Когда же потом он узнал, что новый руководитель театра намерен свести до минимума итальянский репертуар и отдать предпочтение немецким операм, он воскликнул:
– Этот господин еще крепко пожалеет об этом! Ведь, если разобраться, «Метрополитен» вырос на наших, итальянских великих операх с нашими великими певцами. Кое в чем тут есть и моя заслуга. Какие баталии приходилось выдерживать, мой друг!

Тосканини дал мне номер своего домашнего телефона, потому что ему нравилось, когда я звонил ему по вечерам. Он любил поговорить со мной о том, о сем, узнать новости. Нередко разговор затягивался на целый час и даже больше!

В Израиле восторжествовало авторское право: 
публика осталась без музыки, издательство - без денег, Чилеа - без аплодисментов

Несколько недель назад руководство Израильской Филармонии известило местные СМИ: долгожданное исполнение оперы Франческо Чилеа "Адриенна Лекуврер" под управлением дирижёра Даниэля Орена не состоится. По причине более чем прозаичной: издательство "Сонзоньо" запросило астрономическую цену за прокат нот - 400 тысяч шекелей (это около 90 тысяч долларов). Цена немалая, даже если учитывать тот факт, что оркестр ИФ - не самый бедный в Израиле.

С Тосканини ни я, ни мои коллеги никогда не чувствовали усталости. Мы пели с увлечением, стараясь, чтобы он всегда был доволен нами. Нотами никто из нас давно не пользовался, кроме маэстро Дика Марцолло, сидевшего за роялем.

Должен сказать несколько самых теплых слов об этом замечательном друге, который всегда великодушно помогал нам, если мы оказывались в каком-либо затруднении.

Я познакомился с Марцолло в доме баса Танкреди Пазеро, который готовил с ним свои оперные партии. Тосканини очень высоко ценил его как концертмейстера.
– Видишь ли, – говорил он, – Марцолло – один из тех музыкантов, которые для дирижера просто клад. Во-первых, потому, что он бесспорно превосходный музыкант, а кроме того, как аккомпаниатор он просто непревзойденный мастер. Если бы мне пришлось снова работать в театре, я бы непременно хотел, чтобы он был рядом.

И вот наступило 23 марта 1950 года. Исполнение Фальстафа было назначено на 1 апреля, то есть через десять дней. Тосканини собрал нас и сказал:
- Пришла пора поднимать весла, мальчики...
28 марта, направляясь на репетицию, я встретился на восьмом этаже с полным низеньким господином, который представился мне как гитарист, приглашенный Тосканини, чтобы аккомпанировать моему выходу во II акте "Al fin t'ho colto raggiante fiог".

Я предложил ему немного порепетировать, прежде чем идти к маэстро. Мы поднялись этажом выше, чтобы нас не было слышно, и прорепетировали три или четыре раза эту короткую и красивую песенку. Все шло прекрасно. Я сказал гитаристу, оказавшемуся неаполитанцем, чтобы он не терялся в присутствии Тосканини, заверив его, что это самый прекрасный человек на свете. Мы вошли в кабинет маэстро, и я объяснил, что пришел с гитаристом.
- Ну, тогда я хочу послушать эту песенку, - сказал Тосканини.

Техники Эн-Би-Си приготовили для гитариста отдельную подставку со специальным микрофоном. Тосканини, чтобы быстрее отпустить гитариста и дать возможность техникам расставить другие микрофоны, решил начать прямо с нашего отрывка. Все было готово.

- Начинайте! - приказал маэстро гитаристу.
Я уже заметил, что гитарист почему-то очень бледен, так, что страшно смотреть, может быть, решил я, мне кажется или это какие-нибудь отблески светильников... Словом, не придал этому особого значения.
Тосканини, видя, что гитарист не вступает, повторил:
- Ну, смелее, начинайте!

Я пел в это время в "Метрополитен", театр отправился на гастроли, и в эти дни мы как раз находились в Бостоне в штате Массачусетс. Поэтому мне приходилось ездить из Бостона в Нью-Йорк и обратно. Маэстро был очень недоволен этим, но, понимая, что вина тут не моя, ни слова не сказал по этому поводу.
Я же со своей стороны старался поберечь голос всеми силами, потому что хотел, чтобы к исполнению Фальстафа голос у меня был отдохнувший, и на репетиции, которая предшествовала генеральной, решил петь вполголоса и немного отдохнуть. Я ни за что не стал бы петь в полную силу. Однако перед началом репетиции я пошел к маэстро и сказал:
- Маэстро, если позволите, я бы хотел сегодня немного поберечь голос, потому что завтра у меня спектакль в Бостоне, а послезавтра генеральная репетиция Фальстафа, а на следующий день трансляция...

Наконец настало 1 апреля 1950 года. Исполнение Фальстафа было назначено на 18 часов. За час до начала мы уже были в студии Эн-Би-Си, и Тосканини еще раз прошел с нами некоторые ансамбли и дал последние указания. Мне он, в частности, сказал:
- Что бы ни произошло, смотри все время на меня. Пой спокойно, на дыхании: если дыхание хорошее, правильное, оно все исправит. Можешь немного двигаться, чтобы возникали естественные интонации.

Прежде чем выйти в зал, маэстро пожал нам руки. Заметив, что я держу руку в кармане и там что-то позвякивает, он спросил:
- Что у тебя там?
Я показал - это было изображение мадонны в довольно тяжелой рамочке.

После премьеры пришел поздравить Тосканини Фриц Райнер. Увидев меня, он сказал:
- Вы были великолепны!

Я вспоминаю об этом потому, что годом раньше, когда, возвращаясь из Италии на "Вулкании", я ехал вместе с Райнером, я сказал ему, что Тосканини хочет подготовить со мной партию Фальстафа. Услышав это, Райнер возразил:
- Но ведь Фальстаф - не ваша роль! Вы прекрасный Форд! Я ответил:
- Знаете, маэстро, Тосканини для меня непререкаемый авторитет, и если он утверждает, что я могу петь Фальстафа, значит, он убежден в этом.
Райнер насмешливо посмотрел на меня и добавил:
- Что ваш Тосканини - сам Господь Бог?!
Обращаясь теперь ко мне с похвалой в присутствии маэстро, Райнер признал, что полностью изменил свое мнение, и я мог быть доволен.

Найдена неизвестная партитура Моцарта... "Дон Джованни"

В столице Чехии в монастыре найдена до сих пор неизвестная копия фрагмента партитуры оперы Вольфганга Амадея Моцарта "Дон Жуан", сообщают информационные агентства.

Копия партитуры была найдена в музыкальной коллекции монастыря премонстратов в пражском районе Страгов. Она относится к 1787 году – именно тогда в Праге состоялась мировая премьера оперы.

17 апреля 1950 года, вскоре после исполнения Фальстафа, Тосканини уехал с оркестром Эн-Би-Си в большое гастрольное турне по Соединенным Штатам. Эн-Би-Си представило ему специальный поезд - для музыкантов, инструментов и всего прочего. Турне длилось шесть недель, и концерты всюду проходили с триумфальным успехом. Я проводил маэстро на Пенсильванский вокзал, и он сказал мне на прощанье:
- Приходи ко мне, когда вернусь, я хочу поговорить с тобой кое о чем. И занимайся, повторяй Фальстафа. У меня есть одна идея, потом скажу...