Музыканты Лондонского симфонического
не хотят потеть на работе

И в этом им должны помочь новые костюмы, сделанные по новейшим технологиям.
Уже не одно столетие перегрев является одной из самых неприятных особенностей в работе оркестрового музыканта. Артисты оркестров буквально плавятся в своих чёрных костюмах с бабочками жарким летом - как на концертной эстраде, так и в оркестровых ямах.

Я уже немного раньше упоминал о том, что самым интересным у Берты в работе с учениками в классе был практический показ на рояле. Смотреть на ее руки было просто заглядением, на то, как они мягко и нежно прикасались к клавишам, извлекали красивые, нежные и наполненные звуки. Движения пальцев были очень экономными.

Когда она играла какую-нибудь кантиленную мелодию, то всегда казалось, что ее пальцы "разговаривают", ведут мудрый разговор с самой музыкой. Мне вообще всю жизнь нравится смотреть на старческие руки у пианистов. Всегда любуюсь их красивыми движениями, которые кажутся эталонными, и удивительно "контактными" с клавиатурой. Они как бы естественно дышат, и являются зрительным продолжением самой музыки, ее содержания.

Как быстро пролетает время: не успеешь оглянуться, а прошло уже почти двадцать пять лет с тех пор, как я закончил консерваторию у Б. С. Маранц. Берты уже нет в живых около десяти лет, она умерла, чуть-чуть не дожив до своего девяностолетия.

Сколько утекло воды за это время, сколько произошло в жизни событий - но память и воспоминания о молодых годах почему-то становятся все лучше и лучше, словно листок фотобумаги в ванночке с проявителем: "проявляются" все отдельные, самые яркие моменты жизни, встречи с людьми, с друзьями, с однокурсниками, которые разъехались по всему свету, молодые годы, консерватория, общежитие, свидания, влюбленность...

И почему-то все эти воспоминания овеяны огромной грустью, печалью: к тому счастливому периоду молодости уже никогда не вернуться, бег времени неумолим, но жизнь продолжается со своими новыми заботами, своими радостями и печалями.