ГЛАВА 8. «РИГОЛЕТТО»#10
История противоположного свойства произошла с чересчур хрупкой Джильдой. Мощный бас легко вскинул мешок на плечо, и с такой же легкостью Джильда выскользнула из него, ударившись головой о пол.
В последней сцене Джильда лежит, опираясь на камень, и полный отчаяния голос отца возвращает ей сознание. Девушка уже не чувствует ни усталости, ни боли, она испила всю чашу человеческих страданий, и, веря, что на небесах ее ждут ангелы, Джильда сама поет ангельским голосом, возносясь на крыльях божественной, небесной музыки Верди.
Теперь перейдем к Герцогу Мантуанскому. Вам может показаться странным, если я попытаюсь хоть немного его защитить.
В последней сцене Джильда лежит, опираясь на камень, и полный отчаяния голос отца возвращает ей сознание. Девушка уже не чувствует ни усталости, ни боли, она испила всю чашу человеческих страданий, и, веря, что на небесах ее ждут ангелы, Джильда сама поет ангельским голосом, возносясь на крыльях божественной, небесной музыки Верди.
Теперь перейдем к Герцогу Мантуанскому. Вам может показаться странным, если я попытаюсь хоть немного его защитить.
Незабываемая Берта (воспоминания об Учителе)#4
Ну, что же: с Баха - так с Баха; мне было все равно с чего начинать, всю программу давно уже выучил заранее наизусть ещё летом, потому что Берта не терпела, когда играют по нотам, их она сразу же забирала и ставила на второй рояль, чтобы во время игры делать пометки карандашом.
Надо сказать, что эта ее привычка тут же делать пометки во время исполнения меня всегда немного нервировала, как бы лишала свободы исполнения, и я всегда в это время чувствовал себя "не в своей тарелке". Возможно, я и не прав: действительно, педагог обязан сразу же указывать в нотах все недостатки - но все равно, Берта, как мне казалось, делала это чересчур активно и настойчиво - хотя, спустя некоторое время, я стал уже к этому привыкать и старался, не обращая внимания, полностью углубиться в игру.
Надо сказать, что эта ее привычка тут же делать пометки во время исполнения меня всегда немного нервировала, как бы лишала свободы исполнения, и я всегда в это время чувствовал себя "не в своей тарелке". Возможно, я и не прав: действительно, педагог обязан сразу же указывать в нотах все недостатки - но все равно, Берта, как мне казалось, делала это чересчур активно и настойчиво - хотя, спустя некоторое время, я стал уже к этому привыкать и старался, не обращая внимания, полностью углубиться в игру.