ГЛАВА 8. «РИГОЛЕТТО»#10

История противоположного свойства произошла с чересчур хрупкой Джильдой. Мощный бас легко вскинул мешок на плечо, и с такой же легкостью Джильда выскользнула из него, ударившись головой о пол.

В последней сцене Джильда лежит, опираясь на камень, и полный отчаяния голос отца возвращает ей сознание. Девушка уже не чувствует ни усталости, ни боли, она испила всю чашу человеческих страданий, и, веря, что на небесах ее ждут ангелы, Джильда сама поет ангельским голосом, возносясь на крыльях божественной, небесной музыки Верди.

Теперь перейдем к Герцогу Мантуанскому. Вам может показаться странным, если я попытаюсь хоть немного его защитить. Конечно, Герцог распутный гуляка, но он – продукт своей эпохи и своего положения. Молодой, красивый, веселый, обладающий безграничной властью, он, естественно, страшно избалован. Женщины от него без ума, придворные наперебой льстят, одобряя каждую его новую выходку или дебош. Он как молодой жеребец, выпущенный на волю. Дворянки, уличные женщины, наивные девушки – ему все равно, за кем волочиться в поисках новых приключений.

Как я представляю его себе внешне? Мягкая бородка обрамляет красивое, постоянно улыбающееся лицо с приятным выражением и блестящими глазами. Когда он у себя во дворце, то роскошно одет – лучше всего для его костюма выбрать белое с золотом. Он в совершенстве познал науку нравиться женщинам; когда он появляется – гордая осанка, обаятельная улыбка, – вокруг него прямо-таки разливается очарование. Конечно, Герцог безжалостен. На него не производит никакого впечатления факт, что последняя его жертва оказалась дочерью его шута. Но, желая хоть как-то защитить Герцога, я вспоминаю прекрасную арию из второго действия, в которой он страстно предается странному, сладкому, доселе неизведанному чувству. Его внутренний мир здесь овеян дыханием невинности – может быть, так повлияла на него встреча с ангельски чистой Джильдой.

Когда вместе с хором входят Борса, Марулло и Чепрано, он вначале слушает их рассказ с удивлением и любопытством, но затем, при известии о похищении Джильды, его охватывает радость. Кабалетту с хором, которая идет вслед за этой сценой, иногда купируют. Очень жаль, поскольку она проливает хоть какой-то свет на образ мыслей нашего героя. Но боюсь, этот свет не настолько ярок, чтобы можно было найти достаточно убедительные аргументы в защиту Герцога.

В знаменитой балладе «Та иль эта – я не разбираю» он выставляет напоказ свои чувства, объясняет всем свои теории о любви и хвастается любовными приключениями. Как человек, хорошо владеющий шпагой, Герцог абсолютно равнодушен к опасности. И хотя в его натуре, безусловно, есть что-то низменное, одна черта, которая доминирует над другими, делает роль весьма соблазнительной для актера. Эта черта – неуемная веселость, живость, которую невозможно подавить ничем. Герцог должен быть очень подвижным, активным, не слишком жеманным, поскольку он не особо изнежен и не излишне напыщен. Он движется по своему дворцу, саду Риголетто, таверне Спарафучиле с неизменной свободой и изяществом. Он всегда готов посмеяться – вместе с кем-то, над кем-то или над целым миром, – не задумываясь о чувствах других людей.

 Я сочувствую коллегам-тенорам, потому что, как ни пытаюсь, не могу придумать оправданий поступкам Герцога. Роль тем не менее очень интересна драматически, сложна музыкально и весьма выигрышна. Главное для актера – передать естественность и непринужденную живость своего героя. В партии Герцога великолепные арии и богатые россыпи высоких нот. Роль в целом приятно контрастирует с доминирующим в опере трагическим началом.