Дмитрий Хворостовский начал свою международную карьеру с больших заголовков в газетах, выиграв в 1989 году Всемирный вокальный конкурс в Кардиффе - тогда двадцатисемилетний сибиряк вошёл в группу финалистов вместе с Брином Терфелом и Моникой Груп. Сейчас же первоочередную свою задачу он видит в освоении репертуара, который он называет своей "мечтой": это большие баритоновые партии в операх Верди. В октябре 2001 года, вскоре после своего 39-го дня рождения, Хворостовский дебютировал в Америке в роли Риголетто, в причудливой постановке Франка Корсаро для Хьюстон Гранд-опера, где шут представлен исступлённым, невероятно сексуальным "итальянским Распутиным", как бы вспоминающим историю своей жизни в ретроспективе. Однако выступление Хворостовского - хорошо обдуманное, с элегантной фразировкой (по его признанию, "роль в процессе работы"), сулит хорошие предзнаменования для будущих появлений при Мантуанском дворе. Это интервью OPERA NEWS он дал в начале прогона "Риголетто", вскоре после "Дон Карлоса" и "Войны и мира" в Метрополитен.
Читателям предлагается интервью, данное Дмитрием Хворостовским американскому журналу "Opera News".

Слово "Амплуа" мало что значило для Джульетты СИМИОНАТО - на протяжении своей долгой и успешной карьеры она пела буквально всё. Накануне её девяносто второго дня рождения с ней встретился корреспондент журнала "Opera News".

Войдя просто так в гостиную миланской квартиры Симионато, с непривычки можно и напугаться: вы обнаружите себя в окружении разных портретов, практически все - в натуральную величину - певицы в различных костюмах и позах. Когда же великая меццо входит сама, происходит как бы эффект "схода с портрета": настолько она тщательно ухожена и выглядит, как она сама же, только моложе. Её разговорный голос, тембр которого спутать ни с кем невозможно, звучит даже ещё моложе, а певческий голос, судя по музыкальным примерам, что она показывает во время разговора, кажется по-прежнему прекрасным, хотя она скромно заявляет, что голос уже утратил былую яркость. В отличие от её близких сверстниц - Личии Альбанезе и Магды Оливьеро - после ухода со сцены Симионато лишь однажды выступила на публике, для празднования 85-летнего юбилея Карла Бёма в Зальцбурге в 1979 году, когда она спела "Non so piu" Керубино, транспонированную октавой ниже. (Бём дирижировал её первым выступлением в этой партии в 1947 году в Женеве). Она торжественно заявляет, что это будет её "последнее интервью и сессия для фотографа".

интервью из журнала "Opera News"

Если ещё и существует область, о которой можно сказать, что певец властвует там безраздельно, то это - репертуар бельканто. Как бы то ни было, но крупные театры уже начали осознавать и важность роли дирижёра в стилистической традиции и точности, которая должна быть обеспечена - несмотря на разные составы певцов и их капризы - в работах Россини, Доницетти и Беллини. И, в свете вышесказанного, у крупных театров всё большее внимание вызывает маэстро Бруно Кампанелла, чьё имя неразывно ассоциируется с бельканто в Европе - в Милане, Лондоне, Вене, Париже, Вероне, Мюнхене - и, теперь уже, и в Америке.
Известность Бруно Кампанелла, родившегося в Бари в 1943 году, росла постепенно, сначала - в оперных театрах и концертных залах Италии, начиная с его дирижёрского дебюта в "Il Furioso all'Isola di San Domingo" Доницетти на фестивале в Сполето в 1967 году. С 1984 года его имя ассоциировалось с Театро Реджио в Турине, где он занимал пост главного дирижёра с 1992 по 1995 год. На протяжении более десяти лет он регулярно дирижировал в Ла Скала.

ВЛАДИМИР ВОЙНОВИЧ:
пьеса «Вишнёвый сад» мне сегодня представляется крайне актуальной

Владимир Войнович, когда-то высланный советскими властями за границу, памятен многим своими выступлениями на радио «Свобода».Иные, кто не слушал радио во времена оно, читали знаменитый роман о солдате Чонкине, или прекрасную антиутопию «Москва 2042». Впрочем, те, кто не читал этих произведений, возможно, знакомы с повестями Войновича «Мы здесь живём» или «Замысел» – а, на худой конец, слышали когда-то по радио песню «На пыльных тропинках далёких планет останутся наши следы». Так или иначе, сегодня Владимир Войнович – наш гость.

Любителю оперы, интересующемуся состоянием оперной жизни на Западе, представлять Марию Гулегину, наверное, нет необходимости: начав свою певческую карьеру в Минске, она уже через два года дебютировала в "Ла Скала", где в спектакле "Бал-маскарад" её партнёром был Лучано Паваротти. А в 1996 году она получила престижную премию Дзенателло (основателя фестиваля "Арена ди Верона", вручающуюся лишь раз в несколько лет) - "за блестящий дебют" в Вероне! Думаю, что важность этой награды подчеркнёт то обстоятельство, что вместе с молодой российской певицей этой же награды были удостоены Ренато Брузон (за 25-летний "стаж" в Вероне) и Франко Дзеффирелли - за "хорошую постановку"… В отличие от многих российских певцов, которым часто удавалось спеть на прославленной сцене "Ла Скала" всего лишь раз, Гулегина "прописалась" в Милане надолго: это были и "Двое Фоскари", "Тоска", "Пиковая", "Набукко", "Макбет", и "Манон Леско"; два сольных концерта… За время своей карьеры Мария пела и в "Мет", и в "Ковент-Гарден"; в Токио, Египте, Вене и Неаполе, Париже и Вероне… Но сейчас именно в "Ла Скала", с Тоски - роли, в которой Гулегина уже выступила более двухсот раз! - она начинает свои выступления после полугодового перерыва. О причинах этого перерыва мы, поначалу, и решили поговорить…

Когда на очередных «Ханинских чтениях» (как он обычно называл свои публичные концерты) я повстречал одного известного петербургского музыковеда (ужасно, кстати, смущённого тем, что я его “застукал” на таком одиозном мероприятии), то в антракте он мне сказал: “Ну да… Да… Ну, ничего музыка… Но я вас прошу: не пишите ничего о нём! Не надо его поддерживать! Он такой злой – и вообще”… Что означало это «вообще», я так и не понял – как и до сих пор не понимаю такой дружной нелюбви «генералов» советской музыки к Ханину. С тем, что Юрий «такой злой», я также решительно не могу согласиться. Кроме всех этих обстоятельств, мой интерес к Ханину подогревался ещё и его способностями к ненавязчивому, но действенному «промоушену», а также парадоксальностью суждений вкупе с откровенно порой вызывающей эпатажностью. А главное, его «окусы» (как Ханин называет свои произведения) во многих случаях произвели на меня впечатление очень хорошей, а часто и несомненно талантливой музыки. Впрочем, как о музыке говорить словами? Посему давайте обратимся непосредственно к композитору Юрию Ханину.

Выдающийся петербургский композитор Борис Тищенко, думаю, в представлениях не нуждается. Автор шести симфоний, трёх балетов, множества камерных, вокальных, инструментальных произведений и большого количества музыки к драматическим спектаклям и кинофильмам известен достаточно большому кругу любителей музыки – ведь исполнительская судьба его творчества складывалась в прошлом очень счастливо (а по нынешним меркам – в особенности), что в жизни современных композиторов бывает, увы, не часто. С вопроса об этом мы и начали нашу беседу.

...Впервые с Пласидо Доминго меня свела судьба в 1992 году, когда мне нужно было взять у него интервью для "Смены" - как многие помнят, он возник тогда в Петербурге всего на несколько дней, чтобы спеть Отелло в Мариинском театре. Теперь же мы встретились на открытии юбилейного сезона оперы Лос Анжелеса, где знаменитый тенор пел заглавную партию в опере Верди "Стиффелио", и - вопреки тихим голосам "доброжелателей", что-де: "Доминго знаете ли, очень постарел... Совсем уже не то..." - пел эту сложнейшую партию великолепно. Когда на сей раз я вновь попросил певца об интервью, Пласидо тут же вспомнил нашу самую первую встречу. Разумеется, что с "петербургской темы" и начался наш разговор.

- Пласидо, минувшим летом российские средства массовой информации вовсю муссировали слух о вашем приезде в Питер с концертом - однако Петербург вы все-таки так и не посетили...