В Ривердейле Тосканини спал в небольшой комнате, где возле кровати стоял маленький столик. Рядом находился его кабинет. Однажды он пригласил меня в верхние комнаты посмотреть на канареек в большом вольере. Проходя мимо столика в спальне, он зачем-то выдвинул ящик, и я был изумлен, увидев целую груду самых разнообразных часов. Я спросил:
– Маэстро, вы коллекционируете часы? Он ответил:
– Нет, не коллекционирую. Мне их без конца дарят. Возьми себе какие-нибудь.
Я взял наугад первые же попавшиеся. Это оказались часы с двойной крышкой вроде тех, какие я еще ребенком видел у своего деда. Я щелкнул крышкой. Внутри было выгравировано: «Артуро Тосканини, великому артисту. Турин. Выставка. 1911 год.»
– Какие прекрасные воспоминания, не правда ли, маэстро? – заметил я.– Они вам, наверное, очень дороги?

Вот интересно: проверяя себя, так сказать, послушал снова диск Бартоли с записями Глюка - и понял, что моя легкомысленная фраза, что "рецензируемый диск сослужит в этом плане Глюку хоть какую-то службу..." - совсем не к месту. Исполнение ею арий Глюка нсквозь фальшиво, переполнено "изображением чувств" вместо реального чувства - и, что важнее - изображением настоящей музыкальности и реальной вокальной техники. Её пение - есть такое хорошее английское слово - насквозь artificial. Скорее, Кристоф Виллибальд перевернётся в могиле...