Артюр Онеггер

Мы уже обращались на нашем сайте к литературному наследию Артюра Онеггера.
Эта беседа композитора с Бернаром Гавоти, записанная более полувека назад, интересна уже тем, что в ней собеседники ведут речь о "музыке будущего", затрагивая гипотетические музыкальные вкусы "человека 2000 года". Хотя, разумеется, и помимо этого в разговоре затронуто много тем, которые и сегодня вовсе не утратили своей актуальности.


Теперь для совершенствования наших сочинений больше нет двух условий, которые существовали издавна: достаточного времени для созревания произведений и жизнеспособных замыслов.
Поль Валери

Б. Г. Не так давно по вашей инициативе на страницах «Фигаро» была опубликована анкета, основным пунктом которой был вопрос об эволюции музыкального языка. Помню, вы тогда советовали мне сравнить столь малоощутимую эволюцию литературного языка со стремительным развитием музыкального.

В этом примечательном эпизоде важно, чтобы актеры, находящиеся в глубине сцены, внимательно следили за тем, что происходит у рампы. Иначе возникнут досадные недоразумения. Вспоминаю, как однажды (к счастью, это случилось на репетиции) в ответ на реплику Скарпиа "Сознался ли синьор?" артист, играющий Шарроне, так выпалил "Tutto!" ("Во всем!"), что маэстро Де Фабрициис бросил со своего подиума: "Ну что ж, можно разойтись по домам".

В третьем действии Шарроне выбегает на сцену с вестью об убийстве Скарпиа. Свою реплику он должен произнести очень четко. Показывая на Тоску, он кричит: "Сюда!", давая понять, что начальника полиции убила Флория. Здесь не очень уместны неясные звуки трубы за кулисами. Шарроне видит, как Флория поднимается на парапет и прыгает в бездну. Ему не обязательно подходить к парапету и, перегнувшись через него, глядеть вниз. Пусть это сделают солдаты - при условии, конечно, что они заранее хорошенько отрепетировали свою мизансцену.