Сказание об умерщвлении Игоря

или о том, как эпопея Бородина превращается в кошмарную шутку.
(Пётр Каминский о "Князе Игоре" в Национальной Опере Рейна - Страсбург)

Последние оперные премьеры в Страсбурге, как тиски, выдавливают безотчётную тревогу: кажется, что постановки опер в наши дни обречены на незавидную альтернативу - либо дирижёры, помимо своего основного занятия, попутно импровизируют в роли режиссёра-постановщика, либо в дело решительно вступают священнослужители "Regie-Theater".

Альфред Кирхнер, видимо, чересчур нагляделся "Гладиатора": действие "его Игоря" разворачивается на арене цирка, который в первом и последнем актах трансформируется в Кремлёвскую (прим. перев: так в оригинале; мы её кличем Красная, конечно) площадь, заполненную бомжами и панками, вооружёнными отвратительно воющими трещотками. Что же до самого "народа", то он, распластанный вдоль Кремлёвских стен, образует громадную очередь, подобно увековеченной Ахматовой в своём Реквиеме.