Концерт без костюмов

"Риголетто" Израильской филармонии

И какой концерт! Один из лучших в сезоне. Изумительный дирижер, превосходные солисты. Каждый номер программы - заслушаешься! И только одно "но": номера эти, по идее, должны были составлять нечто единое под названием "Риголетто", оперу Верди. А в памяти остались фрагменты, один другого лучше, но не цельное впечатление. Как это могло случиться?

Сидевший рядом со мной Аркадий Гутгарц, человек, чьей эрудицией в области оперы я не устаю восхищаться, узнав еще до концерта, что мне предстоит писать рецензию, с ходу предложил для нее название: "Риголетто" нетто". В надежде, что мы наконец-то услышим то, что написал Верди, без "брутто" вольных режиссерских домыслов и фантазий, к музыке чаще всего отношения не имеющих (достаточно вспомнить набивший всем оскомину спектакль Дэвида Паунтни в Израильской опере), да еще под управлением настоящего знатока своего дела.

Работающий в Италии и прославленный во всем мире израильтянин Даниэль Орен вечером второго мая в Иерусалиме сполна оправдал наши ожидания. Он отчетливо выявил динамику каждой сцены, не упустив ни одной драматически значимой детали вердиевской партитуры. Под его управлением Израильский филармонический оркестр и мужская группа хора "Певцы филармонии" звучали на редкость слаженно и эмоционально, в едином порыве устремляясь к кульминациям и успевая попутно посмаковать все "вкусности", которыми изобилует музыка Верди.
Быть может, отчасти правы те, кто упрекает этого дирижера, что он слишком много прыгает и приседает во время исполнения. Но, во-первых, он тут верный последователь Леонарда Бернстайна, в "Чичестерских псалмах" которого он дебютировал когда-то в качестве мальчика-солиста.
А во-вторых, как и тот, Орен добивается такого результата, который, вне всякого сомнения, искупает все эти внешние излишества. В этот вечер он не позволял певцам "растекаться мыслию (то есть пением) по древу", крепко держал в руках нити всех ансамблей, и в то же время обеспечивал певцам режим наибольшего звукового благоприятствования и не мешал блеснуть во всех тех местах, которые для этого композитором на радость любителям бельканто предусмотрены.

А певцы на первых ролях были, повторяю, отличные, причем все они выступали с ИФО впервые, так что этот вечер подарил нам еще и радость знакомства с новыми для нас именами. Правда, румынку Елену Мозук мне довелось не так давно слышать по телевидению в роли Царицы ночи в моцартовской "Волшебной флейте". Кстати, для этой партии ее энергичная колоратура подходит больше. В "Риголетто" ее Джильда с самого начала казалась не столь небесно наивной, какой ее рисует музыка. Зато во втором и третьем действиях страдания и под конец и решимость Джильды были переданы Мозук с впечатляющей силой.

Исполнитель партии Риголетто Марк Ракер обладает красивым и мощным баритоном, подкрепляемым незаурядным темпераментом. Пожалуй, меньше ему удалась та сторона роли, которая связана со злобной иронией Риголетто-шута. Зато теплота, любовь и страдания Риголетто-отца, неистовость и отчаяние Риголетто-мстителя он воплотил в полной мере, пользуясь исключительно красками собственного голоса.
Драма этих двух персонажей составляет сердцевину оперы. Но что, как правило, вспоминают люди, когда произносится название "Риголетто"? Правильно: "Questa ò quella…" ("Та иль эта, я не разбираю...") и "La donna è mobile" (то, что по-русски передано словами "Сердце красавиц склонно к измене"). Баллада и песенка Герцога - визитные карточки оперы, открывшей так называемый "средний период" творчества Верди.
А если добавить дуэт с Джильдой мнимого студента Гвальтьера Мальде в первом действии, арию возвратившегося в собственное обличье Герцога во втором, и важнейшую партию вновь переодевшегося властителя Мантуи в кульминационном квартете третьего действия, то становится ясно, что без хорошего тенора тем, кто ставит "Риголетто", не обойтись. Особенно если это концертное исполнение, где никакие стеклянные цилиндры и барышни с кровавыми пятнами на белых платьях, как в спектакле того же Паунтни, от пения не отвлекают.
После баллады, исполненной американцем итальянского происхождения Мэттью Поленцани, упомянутый Аркадий Гутгарц шепнул мне на ухо словцо не для печати. Но я уже тогда решил, что он, пресыщенный лучшими в мире Герцогами, коллекция которых содержится в его фонотеке, слегка привередничает. По ходу дела Поленцани распелся, продемонстрировал, что он не менее своих партнеров смыслит в нюансах бельканто и обладает голосом довольно приятного тембра, и в целом ансамбля не портил. А в конце своей знаменитой песенки о ветреных женщинах, коей сердцеед (и сердцевед!) Герцог соблазняет профессиональную дарительницу любви Маддалену, Поленцани уверенно взял всеми ожидаемое верхнее "си". Конечно, мощи и сочности голоса, как у всемирно известных итальянских грандов, у него так и не обнаружилось, но публика в целом осталась довольна.

Маддалена же (Франческа Франчи), как и остальные персонажи второго плана, была достаточно неплоха. Хотя, не скрою, мне понятны сомнения тех, кто полагает, что нечего тащить из-за моря певцов такого уровня для небольших эпизодов, они нашлись бы и поблизости (пригласили же Юлию Плахину на маленькую роль графини Чепрано, и она была, по крайней мере, нисколько не хуже заезжих гастролеров со звонкими итальянскими фамилиями).

Однако все они были всего лишь деталями, причем не самыми важными того огромного паззла, который должен был сложиться на наших глазах. И основные его части, как читатель, надеюсь, уже понял, были сработаны на редкость добротно. И все мы с волнение и удовольствием следили за тем, как стремительно, словно на едином дыхании разворачивается каждый эпизод. А в конце каждого эпизода долго и благодарно аплодировали исполнителям. А те выходили на поклоны, уходили, снова выходили. И... разрушали тем самым целостность спектакля. Конечно, в оперном театре происходит то же самое. Но там есть занавес, декорации, костюмы наконец, которые по крайней мере зрительно способствуют поддержанию атмосферы единого музыкально-театрального представления, а не концерта, состоящего из отдельных номеров. Когда-то реформаторы оперного искусства в сердцах называли итальянскую оперу, с засильем которой боролись едва ли не во всех странах Европы, "концертом в костюмах", лишенным подлинного драматизма и жизненной правды... В нашем же случае и костюмов-то не осталось, их заменили не имеющие отношения к происходящему действию фраки и концертные платья.

Возможно, мне напомнят, что выдающийся оперный режиссер Борис Покровский признался как-то, что на самом деле лучший спектакль - тот, который возникает в воображении человека, слушающего музыку оперы. Справедливо. Но, во-первых, он имел в виду прослушивание записи, когда никакие хождения по сцене от драматического действия не отвлекают. А во-вторых, и это самое главное, само музыкальное исполнение должно содержать в себе основу для драматургической цельности этого виртуального спектакля. В том же, которое услышали в этот иерусалимский вечер мы, все эпизоды, замечательные, повторю еще и еще раз, сами по себе, как бы не содержали "стыковочных узлов". Отчасти виной тому отсутствие внешнего рисунка ролей, который можно, пусть скупыми средствами, создать и на концертной эстраде (стандартные певческие жесты, типа легких объятий во время дуэтов, его никоим образом не заменяют). Да и к партнерам все певцы относились как к коллегам по работе, а не как к людям, которых они, согласно сюжету, должны любить или ненавидеть...

Отчасти в том, что целое так и не сложилось, виноват, мне кажется, и Орен. Мастерски выстроив все части здания, он не позаботился о том, чтобы подчеркнуть музыкально-драматургические арки, их объединяющие. Да и кульминационные ансамбли третьего действия у него оказались всего лишь звеньями в длинной цепи, а не вершинами, к которым устремлено все движение.

Вот и осталось в памяти впечатление от замечательного концерта, составленного из музыки оперы "Риголетто" (прозвучавшей, кстати, без единой купюры), а не о судьбе ее персонажей...

© Виктор Лихт, 2005
Призрачный комментарий:

Поскольку я присутствовал на концерте в том же составе, я позволю себе несколько комментариев - надеюсь, Виктор Лихт, любезно предоставивший свой текст для публикации, на меня не обидится, ибо я просто не хотел править его текст, или - тем более! - вкладывать в уста автора те слова, которые он вообще не говорил.
Я, более того, скажу честно - так долго собирался сам написать рецензию на этот концерт, что - если бы не рецензия уважаемого г-на Лихта - Бог знает, может, так и не собрался бы...
Прежде всего, автор пишет: "впечатление от замечательного концерта, составленного из музыки оперы "Риголетто" (прозвучавшей, кстати, без единой купюры)" - это неточность. Даниэль Орен позволил себе сделать купюры, достаточно традиционные, и - более того! - на мой взгляд, абсолютно оправданные и неизбежные в концертном исполнении. Дело в том, что спектакль в театре естественным образом подразумевает антракты - и те работают не только на то, чтобы рабочие сменили декорации, а зрители выпили шампанское в буфете; во время антрактов исполнители могут немного отдохнуть. В концерте этой привилегии у солистов нет, и потому купюры (которые касались, главным образом, повторов) здесь выглядели абсолютно оправданно. Ведь режиссёрского решения в концертном исполнении нет (и слава Богу, если говорить о печально известном "Жизель-шоу" в постановке Паунтни), а собственно музыкальные идеи композитора в концерте выглядят абсолютно ясными и без повторов.

Замечание автора: "В нашем же случае и костюмов-то не осталось, их заменили не имеющие отношения к происходящему действию фраки и концертные платья" - тоже странно; во-первых, жанр концертного исполнения оперы костюмов априорно не подразумевает; а во-вторых, неужели "костюмы" нынешних "мастеров модерновой режиссуры" имеют хоть какое-то отношение к "Риголетто" Верди?.. Вряд ли...

Затем автор пишет: "отчасти правы те, кто упрекает этого дирижера, что он слишком много прыгает и приседает во время исполнения. Но < ... > Орен добивается такого результата, который, вне всякого сомнения, искупает все эти внешние излишества. " - на этом я хотел бы остановиться поподробнее.
Во-первых, не так уж и важно, "согласно Бернстайну" или как-то иначе "приседает" Даниель Орен: здесь важен конечный результат, и - как справедливо пишет автор, именно он у Орена - просто фантастический. Все его внешние, видимые праздной публике жесты и "приседания" - не "дань моде", или (хуже того!) - "выпендрёж", но лишь часть используемых им средств его арсенала с целью добиться от оркестра (прежде всего), от солистов и от хора - видимого (и слышимого) им воплощения партитуры.
Бесспорно, нам приходится видеть много экзальтированных дирижёров (перед которыми уже приседают "авторитетные критики"; профессия у них такая - отрабатывать задание "холдинга", или "редакции", или просто "мнение"). Чем же отличается Орен, спросит читатель? - Во-первых, собственно мануальная дирижёрская техника у Орена абсолютно безупречна, а во-вторых (а может, и "во-первых") - этот дирижёр обладает удивительнейшей харизмой, которая позволяет ему не только "завести" исполнителей, оркестр и публику - но и убедить в своих замыслах, в своём видении партитуры любого, даже не вполне благодушно настроенного слушателя. Например, темп, предложенный Ореном в "Cortigiani", мне (в моём собственном восприятии - или, если угодно, "концепции" данной оперы) показался несколько завышенным. НО! Но!.. С каким удовольствием музыканты приняли этот "challenge" от дирижёра, как виртуозно и убедительно это было исполнено! Вот это и есть "белая магия" подлинного музыканта.

А замечание уважаемого мною рецензента: "Отчасти в том, что целое так и не сложилось, виноват, мне кажется, и Орен. Мастерски выстроив все части здания, он не позаботился о том, чтобы подчеркнуть музыкально-драматургические арки, их объединяющие. Да и кульминационные ансамбли третьего действия у него оказались всего лишь звеньями в длинной цепи, а не вершинами, к которым устремлено все движение" - мне показалось просто странным. Вот именно в плане музыки, музыкальной драматургии исполнение Орена было, на мой взгляд, просто безупречным. Но тут - именно тот случай, когда о вкусах не спорят": темпы, концепция и прочие нюансы музыкального исполнения всегда одним нравятся, а иным - не вполне по вкусу.
А "в скобках" замечу, что при сегодняшней политико-культурной ситуации в Израиле, такие дирижёры, как Орен или Фиш, всё больше времени работают, пожиная (абсолютно заслуженно!) лавры и славу за пределами страны, а в единственной опере Израиля дирижируют Жизель Бен-Дор или Марко Дзамбелли.

Здесь я хочу остановиться на "детали", совершенно не отмеченной рецензентом - на оркестре. А он был просто безупречен, и я даже не останавливаюсь на таких моментах, которые ныне принято ставить в заслугу дирижёрам "средней руки" - как-то: "вступали вместе", "не расходились", и так далее. Всё это было, но было ещё и качество оркестровой игры - фантастически чистая атака меди (начиная прямо с интродукции), великолепный баланс групп оркестра, безупречный строй и способность к выполнению очень любимых (и оправданных!) дирижёром динамических штрихов, так называемых "вилочек" - как бы "спонтанных" крещендо-диминуэндо. Более того, ни один слушатель не мог поверить, что оравшая что-то нечленораздельное компашка полутрезвых, как казалось, тружеников вокала в "Риголетто" под управлением мадам Бен-Дор и мужской хор в концерте маэстро Орена - это один и тот же коллектив.
Даже в лихих по темпу "чёсах" струнники играли, как одним смычком; "деревяшки" тоже были абсолютно безупречны. Медь и струнные - это сильнейший козырь, который - к счастью для ценителей музыки - оркестр не "держит в кармане", в отличие от оркестра Оперы Израиля, который так неохотно кичится перед меломанами своими достоинствами, предлагая на выбор все свои недостатки...

И тут уж, на мой взгляд, решительно всё равно, приседает ли дирижёр за пультом, шикает ли на оркестр вслух или досадливо машет на "вылезающие" голоса оркестра рукой (последнее входит также и в арсенал великого итальянского дирижёра Нелло Санти) - важен, повторюсь, результат. А результат, на мой взгляд - был просто подарком для меломанов Израиля.

"Вот и осталось в памяти впечатление от замечательного концерта, составленного из музыки оперы "Риголетто" - пишет рецензент, - а не о судьбе ее персонажей…". Я же здесь невольно задумываюсь не о персонажах, а судьбе израильской оперы. И - в отсутствие таких дирижёров, таких музыкантов, как Орен - она мне представляется плачевной и почти законченной… Раз сам Орен, ничего не скрывая, "прямым текстом" говорит уже в телеинтервью о том, что в Израильской опере правит мафия, "продвигающая" только "своих" бездарностей... В общем, ситуация, до боли знакомая по обстановке в советских и пост-советских театрах...

"...А в конце каждого эпизода долго и благодарно аплодировали исполнителям. А те выходили на поклоны, уходили, снова выходили. И... разрушали тем самым целостность спектакля. Конечно, в оперном театре происходит то же самое. Но там есть занавес, декорации, костюмы наконец…" - ну, и здесь я не согласен с автором. Он пишет, что всё это (костюмы, декорации) "зрительно способствуют поддержанию атмосферы единого музыкально-театрального представления". Мне, по счастью, привелось присутствовать на таких представлениях, где арии бисировались прямо посреди спектакля. Надо ли говорить, как подобное явление должно, по определению автора, "разрушать тем самым целостность спектакля"??? Ничуть не бывало!!! Именно такие моменты, я думаю, и являются наиболее счастливыми в жизни как и оперного артиста, так и поклонника этого странного искусства…

"Отчасти виной тому отсутствие внешнего рисунка ролей, который можно, пусть скупыми средствами, создать и на концертной эстраде (стандартные певческие жесты, типа легких объятий во время дуэтов, его никоим образом не заменяют). Да и к партнерам все певцы относились как к коллегам по работе, а не как к людям, которых они, согласно сюжету, должны любить или ненавидеть..."

Всё-таки я бы не путал театральную постановку с "чистым" концертным исполнением - даже не "semi-staged", то есть, грубо говоря, "немножко поставленным". Было бы странно видеть Спарафучиле во фраке, достающего шпагу и "кончающего" Джильду...

"Внешний рисунок роли" в концерте?.. Вряд ли автор тоскует по тому виду исполнения, что практиковал приснопамятный баритон Киняев - тот, выходя в правительственном концерте на сцену, перекашивал на сторону свой фрак, горбился, и скособоченно хромая, ковылял к роялю. У инструмента он охорашивался, расправлялся - и, спев арию Риголетто, раскланявшись и получив цветы, вновь уродливо крючился и "шкандыбал" за кулисы...
Нет, я - против "внешнего рисунка ролей" в концертном исполнении, пусть и "скупыми средствами".

Достойные певцы-артисты во все времена могли создавать полноценные образы, не прибегая к сомнительным средствам из арсенала художественной самодеятельности. Что, кстати, прошедший концерт и доказал... Что же касается "приходов-уходов" солистов во время исполнения, то - на мой взгляд, они на музыку не влияли...

Теперь - о солистах. Риголетто прекрасно исполнил Марк Ракер - баритон, на мой взгляд, лирико-драматический (в данном случае имею в виду не столько характер голоса, сколько амплуа), "спинтовый", очень гибкий; он обладает прекрасной техникой, регистры в голосе выровнены превосходно - и его, достаточно "крепкий" от природы голос, очень хорошо наполняет зал как на "форте", так и на "пьяно" - филирует певец также безупречно.
Автор рецензии считает, что "Пожалуй, меньше ему удалась та сторона роли, которая связана со злобной иронией Риголетто-шута. Зато теплота, любовь и страдания Риголетто-отца, неистовость и отчаяние Риголетто-мстителя он воплотил в полной мере, пользуясь исключительно красками собственного голоса" - на мой взгляд, Марк Ракер воплотил всё, все краски и оттенки чувств, которые прописаны Верди, с завидным мастерством. Но - о вкусах не спорят.

"Джильда с самого начала казалась не столь небесно наивной, какой ее рисует музыка. Зато во втором и третьем действиях страдания и под конец и решимость Джильды были переданы Мозук с впечатляющей силой", пишет автор. Мне же показалось, что Мозук именно "справилась" с партией. То есть, нельзя сказать, что она спела плохо - исполнение было профессиональным и на сто процентов "застрахованным" - но души как-то не тронуло.
Мозук - не колоратура; у певицы - вполне профессиональное по технике лирическое сопрано, с некоторыми трудностями на предельных верхах.
("Ре-бемолем" в финале дуэта Герцога и Джильды оба солиста - вполне благоразумно - решили себя не утруждать).

"После баллады, исполненной американцем итальянского происхождения Мэттью Поленцани, упомянутый Аркадий Гутгарц шепнул мне на ухо словцо не для печати. <….> По ходу дела Поленцани распелся, продемонстрировал, что он не менее своих партнеров смыслит в нюансах бельканто и обладает голосом довольно приятного тембра, и в целом ансамбля не портил." - Ну, особых "нюансов бельканто" я там не заметил, однако с неведомым мне Аркадием Гутгарцем согласился бы; "моцартовский" по характеру голоса (но не по технике) тенор довольно удачно, хоть и без блеска, спел партию Герцога.
Голос его тускловат, техника заурядна - по большому счёту, он воплощает американскую (когда-то - "ленинскую") идею; чуть перефразировав слова вождя мирового пролетариата, она звучит, как: "Герцога споёт каждая кухарка". Вот так Поленцани и пел.
"…но публика в целом осталась довольна". - возможно. Но я остался недоволен: тенор оказался вполне профессионален, представления не испортил, но и особо выдающегося голоса или вокального мастерства также не явил…

"Маддалена же (Франческа Франчи), как и остальные персонажи второго плана, была достаточно неплоха. Хотя, не скрою, мне понятны сомнения тех, кто полагает, что нечего тащить из-за моря певцов такого уровня для небольших эпизодов, они нашлись бы и поблизости (пригласили же Юлию Плахину на маленькую роль графини Чепрано, и она была, по крайней мере, нисколько не хуже заезжих гастролеров со звонкими итальянскими фамилиями)". - Хотя роль графини Чепрано, как ни крути, это далеко не та партия, на которую обычно приглашают "заезжих гастролеров со звонкими итальянскими фамилиями", здесь просто необходимо отметить, что мы имеем дело с типичным - как для нынешней России, так и для Израиля - отношением к "своим" певцам: при наличии Анны Скибински "тащат из-за моря" Валерию Эспозито, а при наличии прекрасной Маддалены - Светланы Сандлер - оттуда же, из-за острова на стрежень, "тащат" какую-то безвестную турецкую певицу.
Для меня, простите, "достаточно неплоха" - не критерий качества. Это уже вопрос даже не вкуса, а профессионализма художественного руководства Израильской оперы: безвестные, заведомо профессионально непригодные израильские певцы (певицы), что поют ныне партии второго плана в опере, по мере своего "творческого роста", уйдут на третьи или пятые роли. А достойные всяческого внимания израильские певицы (певцы) с действительно огромным потенциалом станут американскими или итальянскими солистами, лишь изредка навещающими Израиль - что, собственно, мы и наблюдаем в наши дни.
Впрочем, здесь мы уже уходим из области творческих вопросов в область "скользких" вопросов политики и денег, в которых я вовсе не большой специалист.
Потому закончу просто: радуйтесь, израильтяне, что у вас ещё дирижируют такие мастера, как Орен, Фиш и Мета. Скоро и их, судя по всему, вы не услышите…

© Кирилл Веселаго , 2005