МАРИЯ КАЛЛАС - МОЙ ВРАГ#54

Сан-Ремо, лето. Здесь, на море, время проходит однообразно. Встаю рано, чтобы сделать распоряжения по дому и приготовить завтрак, а завтракаем мы почти всегда на воде. У нас небольшое, очень симпатичное судно "Пиппотто", где можно даже готовить. Имеются две кабины и ванная, а на палубе удобно загорать. Длина судна тринадцать метров, оно пригодно и для рыбной ловли. Конечно, это комарик в сравнении с "Кристиной" (знаменитой яхтой Онассиса), но Мария все равно великолепно отдыхает тут. Уходим в море, бросаем якорь в какой-нибудь бухте далеко от нескромных глаз, от шума, от толпы, купаемся, едим и принимаем солнечные ванны.
Мария поразительно плавает, Джузеппе, напротив, больше любит вести судно и очень хорошо плавает под водой. У Марии тоже есть костюм для подводного плавания. Живя с Онассисом на корабле, на островах, она научилась всему, что надо уметь, живя в море. Нам приятно и радостно видеть, что она тут счастлива. Замечаем, что после нескольких недель такой спокойной жизни в нашей семье, окруженная любовью и заботой, она постепенно приходит в себя, поправилась, стала свежо выглядеть.
Каллас уговорила нас с Джузеппе нырнуть, задержав дыхание, неглубоко - всего на не несколько метров, разумеется. Я тоже хорошо плаваю, но никогда еще не погружалась так глубоко. Мы обследуем чистое песчаное дно недалеко от Вентимилья, собираем раковины, бросаем в воду пустые бутылки и потом ныряем за ними. Нам хорошо вместе. Такая Мария мне очень нравится, и я начинаю любить ее по-настоящему. В такие минуты она кажется мне девочкой, улыбающейся, с открытым сердцем, очень счастливой. Мы болтаем с ней на нашем нью-йоркском жаргоне, смеемся, шутим над Джузеппе, исправляем его невыносимый итало-американский-английский язык.

Сан-Ремо, лето. Она - Мария, я - Мэри. Это наша игра. Она говорит, что я должна называть себя не по-итальянски, а по-американски - Мэри. Мы выросли почти в одно время, я в Бронксе, она - в Манхеттене. Она на пять лет старше меня, но в нашем возрасте эта разница почти незаметна. Мы обе взрослые женщины с большим жизненным опытом.
Мой муж говорит, что ему жаль Марию, кроме того, у нее не было такой счастливой и наполненной жизни, как у меня. Я не очень-то согласна с ним. Она долго наслаждалась громкой известностью, славой. У нее прекрасная карьера. Она была замужем за человеком, который был намного старше нее, это верно, но он обожал ее, поддерживал и серьезно помог в самом начале ее карьеры. Менегини во многом содействовал отличным результатам, к каким пришла его жена, этого нельзя отрицать. Потом в ее жизни появился другой мужчина - Онассис, открывший впервые большую физическую любовь, одарил несметным богатством, познакомил с выдающимися деятелями политики, театра, высшего света. Да, у нее не было детей. Но хотела ли она их? Во времена ее потрясающих успехов на сцене она даже не думала об этом, а между тем, именно тогда могла бы иметь их, так как была молода. Жизнь нельзя программировать, сообразуясь с тем, что подходит, а что нет, не так ли? Согласна, у нее была трудная молодость, в Греции, в годы формирования как певицы, она много страдала тогда, у меня же детство и юность были замечательные, а потом знаменитый муж, трое детей. Но кто избавит меня от страданий из-за болезни Луизы?
Я замужем за артистом, человеком необычным, и это совсем иное, нежели стать женой бизнесмена или адвоката. Артист думает прежде всего о своем искусстве, и ему нужен рядом кто-то, кто занимался бы всем остальным, то есть необходимым в быту. Мне кажется, для того, чтобы жить вместе с артистом, нужно много смирения и терпения. Понимание - это само собой. Если не понимаешь человека, у которого свой собственный мир в сердце и в голове, тогда что тебе делать рядом с ним?
Искусству Мария отдала многое, и предполагаю, была очень мало вознаграждена, если говорить о ее карьере.
Головокружительные гонорары, которые она требовала всякий раз, когда открывала рот, обернулись палкой о двух концах, они выпили ее кровь. Потому что она все время испытывала страх, что окажется не на высоте своей великой, но короткой артистической жизни. Ей постоянно приходилось вести жесточайшую борьбу с публикой, которая ее любила, но была жестокой в своих требованиях. Ею необычайно восхищались, но была ли она столь же любима и уважаема как личность?
Артист чувствует это, когда встречается с публикой. Аплодисменты могут быть приятны, но в глубине души, если ты не уверен, что показал сегодня все лучшее, на что способен, страдает гордость.
Что Мария дала людям за свою жизнь чисто по-человечески, помимо своего искусства? Отдавала ли она что-либо по побуждению души, не требуя вознаграждения? Ощутив искреннее гостеприимство в доме Джузеппе Ди Стефано, может быть, она начинает понимать, какую радость получаешь, когда безвозмездно даешь что-то людям, когда делаешь кого-то счастливым.
Мария не любит, когда заглядывают ей в душу. Боится, что ее осудят. Ревнива к своим чувствам и не желает, чтобы кто-то проникал в ее внутренний мир. Многим покажется невероятным, но она необыкновенно стеснительна. Как-то сказала мне с внезапной откровенностью:
- Я не нравлюсь сама себе! И хорошо знаю свои недостатки, но ничего не могу поделать.
Мария вот такая - и все: или ты ее принимаешь такой, какова она есть, или покидаешь, оставляя одну. После ее признания я полюбила Каллас еще больше.