Вечер разбитых надежд и иллюзий

Борис Годунов 23 февраля 2003. В основных ролях:
Борис Годунов - Паата Бурчуладзе, Ксения - Ирина Самойлова, Федор - Елена Новак, Шуйский - Александр Ломоносов, Андрей Щелкалов - Юрий Мазурок, Пимен - Александр Науменко, Самозванец - Роман Муравицкий, Марина Мнишек - Ирина Долженко, Варлаам - Александр Ведерников, Мисаил - Александр Архипов, Хозяйка корчмы - Елена Околышева, Юродивый - Михаил Губский, Никитич - Александр Короткий.
Хор и оркестр Большого театра
Дирижер - Александр Ведерников.

Спектакль, по-видимому, задумывался как парад "старых мастеров" Большого театра - Юрий Мазурок, Александр Ведерников-старший, Елена Образцова, Александр Ломоносов. При этом Паата Бурчуладзе и Александр Науменко представляли среднее поколение, а Роман Муравицкий - молодое. Так сказать, эстафета поколений. Получилось же все не совсем так: в "параде" не хватило знаменосца. В последнюю минуту объявили о том, что Образцова петь не будет.
Спектакль начался вяло. Дирижер (Александр Ведерников-младший), по-видимому, совершенно игнорировал происходящее на сцене, в результате хор звучал еще более разболтанно, чем обычно (и так оно и продолжалось на протяжении всего спектакля. В сцене под Кромами хористы звучали кто в лес, кто по дрова), оркестр же существовал как-то совершенно отдельно от певцов.
Бывают в жизни разочарования, бывают неудачные спектакли и бывают разбитые иллюзии у зрителей. Иногда какой-то артист так долго демонстрирует свою неувядаемость, что кажется, будто время над ним не властно, - и тогда тем более тяжелым оказывается момент, когда выясняется, что время властно над всеми, даже над великими. Мы имеем в виду Юрия Мазурока, выступление которого этим вечером заставило нас по-настоящему страдать. Исполнитель едва допел свою партию, устав под конец так, словно провел центральную партию в каком-нибудь пятиактном спектакле. Некогда прекрасный, благородный голос певца ныне звучал каким-то воспоминанием, с катастрофическим беззвучием в нижнем регистре, а фразировка… "И - вдох - слышать не хотел - вдох - о троне царском. Печаль - вдох - на Руси - вдох - печаль - вдох - безысходная". Действительно, печаль безысходная... Окончание монолога было встречено гробовым молчанием зала и, кажется, Мазурок даже не выходил на поклоны.
Паата Бурчуладзе в сцене коронации половину нот исполнял буквально не в той тональности, короткими, рублеными фразами, с очевидными трудностями в верхнем регистре и, вдобавок, с чрезвычайно сильным качанием в голосе. Кроме того, о ясной дикции тут, увы, вообще говорить не приходится.
К сожалению, не приходится говорить и о верности интонации, и о ритмической точности. Казалось, что партия выучена "на слух", с какой-нибудь аудиозаписи, и певец мучительно пытается подстроиться под оркестр, не зная точно, какую ноту ему предстоит взять в следующий момент и сколько времени ее следует держать. "Спеть ноты" - по-видимому, это было главной задачей Бурчуладзе. Но и это не всегда ему удавалось.
Частичной удачей певца можно, пожалуй, считать сцену беседы с детьми: в голосе певца зазвучала отцовская теплота, появилось разнообразие динамических оттенков, впервые с начала спектакля слушатель смог оценить певческий потенциал артиста. Однако монолог "Достиг я высшей власти" прозвучал в виде набора отдельных корявых фраз, с тяжелым дыханием и качанием голоса с амплитудой приблизительно в четверть тона.
Лучшей в интонационном плане выглядела сцена смерти - похоже, Бурчуладзе окончательно "распелся" лишь к концу спектакля. И все же об интерпретации, о глубине понимания роли здесь говорить сложно. Может быть, певец был не в форме, или устал после предыдущего спектакля, или не поладил с дирижером, - но выглядел он просто вокалистом, с переменным успехом исполняющим текст, положенный на музыку, не более того.
Впрочем, он без труда "озвучил" зал Большого театра и несколько раз красиво спел piano. Не маловато ли этого для, как теперь модно выражаться, "культовой" партии русского репертуара?
Но здесь следует отметить один нюанс. Как уже говорилось, дирижер мало обращал внимания на солистов (а они - на него). В результате голосу Бурчуладзе просто не хватило звучания оркестра. Певец обладает действительно мощным басом, и если бы Ведерников смог поддержать эту мощь, попросту прибавив громкости в оркестре, то, быть может, исполнение Бурчуладзе оставило бы совсем иное впечатление. Впрочем, сказанное касается не только исполнителя партии царя Бориса. Буквально все солисты казались брошенными на произвол судьбы. Возникало ощущение, что за дирижерским пультом стоит либо новичок, едва выучивший партитуру и как попало "подмахивающий" оркестру, не обращая внимания на певцов, либо - усталый халтурщик, которому до смерти всё надоело, и чья психология в отношении вокалистов выглядит примерно так: "Мастера и без меня споют, а молодёжь пусть привыкает".
И действительно, мастера, то есть ветераны Большого - Александр Ведерников-старший и Александр Ломоносов - чувствовали себя в этом оркестровом месиве как рыбы в воде. Сцена в корчме на литовской границе стала маленьким бенефисом Ведерникова - в деталях проработанный образ, совершенное ощущение сцены, свободная и острая характерная пластика, более чем адекватное пение (сценическим партнером Ведерникова был Александр Архипов - Мисаил, продемонстрировавший не столько хорошее пение, сколько комический дар). Да, конечно, 75-летний Ведерников временами подвывал, а временами детонировал, но это не испортило общего впечатления, да и, в конце концов, никто никогда и не ожидает услышать от Варлаама бельканто. Ломоносов - Шуйский звучал небезупречно, но достаточно ярко, а также выигрышно выглядел на сцене - он казался более властным и сильным, чем Бурчуладзе, в чьем сценическом поведении присутствовала иногда какая-то мелочная суетливость, совершенно неподобающая царю Борису.
Хорошее впечатление произвел исполнитель партии Пимена Александр Науменко. Осмысленное пение, качественный вокал, достаточно четкая дикция - все было на месте. Особенно удался артисту, принадлежащему к среднему поколению басов Большого театра, образ седого старца - не возникало сомнения, что перед нами не мужчина в полном расцвете сил, а много поживший, мудрый инок. Добротное исполнение без всяких скидок на "теперешние времена" и "общий упадок оперного искусства".
А что же молодежь? В небольшой роли мамки Ксении очень удачно выступила меццо-сопрано Светлана Шилова; неплохой уровень показала и Елена Новак в партии Федора. Что же касается Романа Муравицкого, то он продемонстрировал явные признаки вокальной усталости. По сравнению с началом сезона голос певца звучал намного более тускло и напряженно. Может быть, Муравицкому следует задуматься о количестве спетых спектаклей и поберечь свой звонкий голос, который произвел приятное впечатление на открытии сезона в Большом. Впрочем, стоит отметить, что исполнитель стал более свободно двигаться на сцене и показал свои актерские способности. Наиболее удачной для Муравицкого как для певца и актера стала сцена в корчме.
Незавидная участь заменить Елену Образцову выпала Ирине Долженко. К сожалению, партия Марины Мнишек ей откровенно не подходит: она "не ложится" певице на голос (во всяком случае - пока) и, как нам кажется, просто не соответствует ее органике.

Таким был вечер 23 февраля 2003 года в Большом театре. Сказать, что это было сплошное разочарование - нельзя, большой удачей - тоже не назовешь. Ну что ж, оперная жизнь состоит не только из фейерверков, но и вот из таких спектаклей, в которых, как в жизни, есть все: и маленькие радости, и печали, и разбитые иллюзии.

© Екатерина Алленова,
Ольга Гурова 
При перепечатке просьба ссылаться на источник и ставить авторов и редакцию в известность.

 

Вы хотите приобрести китайские телефоны на 2 сим карты? Наш сайт готов предоставить вам именно то, что вы так тщательно искали. Посетите нашу страничку прямо сейчас и подарите себе великолепную возможность приобрести телефон, который максимально будет соответствовать вашим пожеланиям и требованиям. Отличный выбор, доступные и приемлемы цены, многогранность предложений, помогут вам осуществить вашу мечту незамедлительно.