Джузеппе Верди. Сила судьбы

Опера в 4 актах
Либретто Франческо Мария Пьяве по пьесе Анхеле де Сааведры, герцога Риваса "Дон Альваро, или сила судьбы"

Премьера - 29 октября (10 ноября) 1862 года, Санкт-Петербург.

Действующие лица:

В роли Альваро - Пласидо Доминго

Маркиз ди Калатрава - бас
В роли Альваро - Пласидо Доминго

Леонора ди Варгас, его дочь - сопрано
Дон Карлос ди Варгас, его сын -баритон
Дон Альваро - тенор
Прециозилла, цыганка - меццо-сопрано
Падре Гуардиано, францисканец - бас
Фра Мелитоне, францисканец - баритон
Алькальд (городской судья) - бас
Трабуко, погонщик мулов - тенор
Курра, служанка Леоноры - меццо-сопрано
Солдаты, крестьяне, рекруты, монахи, нищие и др.
Действие происходит в Испании и в Италии в середине XVIII века.

Действие первое.

Здоровущая фазенда маркиза де Калатравы в Севилье, выстроенная мощно и помпезно - в полном соответствии с дурным вкусом хозяина. Дело к ночи, и старый маркиз традиционно желает дочери "буона нотте". Печали и грусти Леоноры не удается сокрыться от подозрительного взора старика. Калатрава прекрасно знает, что виной печали - любовь к черноглазому чужестранцу, с которым отец вынудил ее расстаться. Старый маразматик пребывает в полной уверенности, что ему виднее, в кого стоит влюбиться его дочери; уж он-то сможет подобрать Леоноре достойного супруга. Калатрава бы и рад подольше побеседовать с дочерью, но - ревматизм, подагра… Благословив на сон грядущий плачущую Леонору, маркиз, скрипя всеми своими сочленениями, удаляется.

Если бы только знал надменный старикашка, что слезы Леоноры, в первую очередь, были вызваны жалостью к престарелому отцу - ибо именно на эту ночь намечен побег из родового замка - и как раз с тем самым ненавистным чужестранцем! Девушке нелегко нарушить волю отца и навсегда
Альваро - Франко Корелли

уйти из дома, однако иного выхода нет: ее возлюбленному, дону Альваро,
Альваро - Франко Корелли
грозит смерть, и он должен бежать из Севильи - а Леонора, с
категоричностью пушкинской Татьяны решив, что тот ей-де "послан Богом", поет приличествующую данному случаю арию и тут же, с помощью (естественно!) служанки, начинает лихорадочно собирать чемоданы. Но - полночь близится, ан Альваро все нет… Неужели не придет? Бьет полночь (о, время, подожди, он будет здесь сейчас!) - и тут же, в согласии со всеми оперными канонами, балконная дверь распахивается, чтобы порадовать публику роскошным выходом тенора со словами: Ah, per sempre, o mio bell'angiol (Ах, навсегда, мой прекрасный ангел!). Чуть разбежавшись, Альваро прицельно кидается в объятья Леоноры и пылко уверяет ее в вечной любви. Как легко догадаться, Леонора не на шутку взволнована. Альваро торопит: скорее, скорее, уж роют копытом кони наемного лихача, ждет сговорчивый священник, что их без проволочек, скоренько обвенчает.

И вдруг… Вот они, бабские "закидоны"! Возлюбленная начинает мямлить:
- Ах, я не могу вот так просто уехать, я должна еще раз увидеть отца! (какого черта, спрашивается? Все равно старик гарантированно не даст благословения на брак с ненавидимым им Альваро, а последнему-то реально грозит смертельная опасность! Разумеется, зритель и понятия не имеет, почему Калатрава, которому уже несколько лет, как прогулы на кладбище ставят, так ненавидит Альваро, и что за "смертельная опасность" - уголовник он, что ли? - грозит избраннику Леоноры). Однако последняя уперлась, что твой ишак:
- Только один день помедли! Я тебя люблю, но отец мне тоже дорог!
- Та-ак... Понятно. Запудрил-таки тебе мозги старый хрыч; ты передумала и замуж за меня не хочешь! Ну, тогда я возвращаю тебе твою клятву. Свободна. Коль ты не любишь меня так, как я…
Леонора, поняв, что парень шутить не намерен, а "динамить" его невозможно, тут же "крутит кино назад":
- Нет, нет, что ты, любимый! Все решено: я последую за тобой.
Следует страстный дуэт, завершаемый ликующей фразой: Andiam, dividerci il fato non potra! - что по-русски примерно означает: Идем же, и судьба нас не разлучит! Ну, да… Можно подумать: в опере, да еще и в самом начале, все сложится столь благополучно. Служанка издает вопль: что, мол, за шум за дверью? По логике, надо уносить ноги - но финальная фраза дуэта так хороша, что влюбленные еще раз повторяют ее, выйдя на авансцену, - этих нескольких секунд как раз хватает для того, чтобы в помещение ворвались слуги с факелами (а то темно на сцене было!) и разъяренный маркиз со шпагой. Альваро, не будь дурак, хватается за пистолет. Леонора тут же голосит:
- Ой-яй! Неужели ты будешь стрелять в моего отца?
На что Альваро как-то туманно отвечает:
- Стрелять не буду, но смогу с честью уйти из жизни!
Тут приходит очередь злобным выкрикам маркиза:
- Какая, к чертям собачьим, честь?! Ты - подлец! Арестуйте негодяя! А ты (это он уже Леоноре) - вообще мне теперь не дочь!
Слуги делают вялые попытки схватить Альваро; тот угрожает им пистолетом, а поймать пулю в лоб "за просто так" желающих, мягко говоря, маловато. Леонора (а что ей еще делать?) - естественно, рыдает; старый маркиз бесится и грозится казнью. Однако Альваро гордо клянется, что Леонора-де чиста и невинна - тем не менее, он готов принять любой приговор. (Надо сказать, что логика в словах, поступках и событиях этой оперы - самое слабое место "Силы судьбы"). С этими словами кабальеро отшвыривает в сторону свой пистолет и… тут все не по Чехову: не дожидаясь последнего акта, пистолет вдруг стреляет сам по себе, да так ловко (!), что смертельно ранит маркиза. Все в ужасе. Умирающий маркиз смачно проклинает дочь, Альваро хватает Леонору в объятья и со всею поспешностью увлекает вон из замка.

Действие второе.
Картина первая.

Таверна в Орнакуэлосе, близ Кордобы. Крестьяне и крестьянки - видимо, изнывая от незанятости на полевых работах - выплескивают свою здоровую энергию, истово дансируя гишпанские пейзанские пляски; погонщики мулов и разные путники устраиваются вокруг стола с выпивкой и закуской. Среди пестрой толпы возникает дон Карлос - брат Леоноры, переодетый студентом. Он повсюду рыщет в поисках сестры и ее "коварного соблазнителя", снедаемый мыслью о мести (редкий тип безусловного такого "папалюба"…). Наконец все уселись, студент (как самый образованный и знающий латынь) благословляет пищу, и народ принимается за трапезу. Тут - надо же такому случиться! - появляется и Леонора; она закамуфлирована в мужской костюм. Дон Карлос ее не замечает - а она, мгновенно увидев и опознав родственника, тут же прячется.

Приходит цыганка Прециозилла со словами Viva la guerra! (Да здравствует война!). Она сообщает, что в Италии идет война с немцами, нужны добровольцы в итальянскую армию. Там ждет всех честь и слава! (Плебеи страх как охочи до военных действий…). Прециозилла поет арию: Al suon del tamburo - Под звук барабана. Потом она, хватая за ладонь то того, то другого, предсказывает всем прекрасное будущее: этот на войне станет полковником, а вон тот - генералом… Дон Карлос тоже подъезжает к красотке, протягивая ладонь, - что-то цыганочка предскажет "бедному студенту"?
- Да ничего хорошего, carissimo, - презрительно отвечает Прециозилла. - Во-первых, ты никакой не студент; это сразу видно - а во-вторых, будущее у тебя весьма-а-а незавидное. Хочешь - верь, хочешь - нет, тра-ла-ла!
Тут мимо таверны следует шествие пилигримов с молитвой. Все присутствующие опускаются на колени и начинают молиться вместе с паломниками. Вместе с хором страстно звучит молитва Леоноры: "Господи, защити меня от мстительного брата, который жаждет моей крови!"
А братец тем временем угощает компанию вином и прикалывается к погонщику мулов Трабуко, взявшего себе в попутчики какого-то странного типа (а именно переодетая Леонора и была "попутчиком" Трабуко).
- Что же твой товарищ не вышел к ужину? - спрашивает Карлос. - Говорят, он заперся в комнате и потребовал для умывания воды с уксусом - ах, какой нежный! И бороды у него нет. Сдается мне, это вообще-то не петушок, а курочка… (Идиот! Если бы он знал, что это за "курочка"…)
Трабуко справедливо говорит, что его дело - сторона, лишь бы прокат мула был оплачен; но в конце концов развязный весельчак-"студент" так достает его своими скабрезностями, что он почитает за лучшее ретироваться, - что и проделывает под грубый хохот упившихся пейзан. Но Карлос все не унимается:
- А вот мы ночью проверим, что это за таинственный незнакомец!

Однако тут вступается Алькальд: его долг - защищать путешественников; не лучше ли студенту поведать честной компании что-нибудь о себе?
Карлос усаживается поудобнее и заводит арию-песенку: Son Pereda, son ricco d'onore (Я - Переда, я честный малый). Он-де студент из университета в Саламанке, год назад подружился со знатным сеньором - доном Карлосом ди Варгасом, а вскоре любовник сестры этого сеньора… Словом, фантазия-то ни к черту - так что просто рассказывает собственную историю. Он охотился за влюбленной парочкой, но потерял их след (тоже, Эркюль Пуаро)... Говорят, - заключает Карлос, - что Леонора погибла, а ее бесчестный соблазнитель бежал в Америку. Теперь бедному Переде ничего не остается, как вернуться в университет. Все подхватывают мотивчик арии: "Ах, какая грустная история!" Но Прециозилла, похоже, расколола мнимого студента - впрочем, ей наплевать, тра-ла-ла! Алькальд замечает, что время позднее, пора расходиться. Ужин съеден, вино выпито, танцы окончены. Buona notte!

Картина вторая

Монастырь Мадонны Ангелов в окрестностях Орнакуэлоса. Снова ночь. К воротам монастыря подходит Леонора в мужском платье. Следует большая сольная сцена, из которой мы узнаем, что Леонора считала Альваро погибшим. Бог знает, каким образом (это - одна из многочисленных "маленьких тайн" либретто), но вскоре после побега из замка они умудрились случайно разлучиться (то ли Леонора на повороте из кареты выпала, то ли Альваро, отойдя в кусты, заблудился и обратно выйти не смог), - а теперь из рассказа Карлоса выяснилось, что ее возлюбленный отплыл в Америку. Значит, они расстались навсегда! Теперь ей нужно забыть его, вырвать из своего сердца. Здесь, в монастыре, она найдет свой последний приют и искупит страшный грех.
Леонора стучит в ворота монастыря, появляется привратник, фра Мелитоне:
- Кто вы? - спрашивает он.
- Мне нужен настоятель.
- Сейчас еще рано!
Роза Понсель в роли Леоноры

- Но у меня страшное
Роза Понсель в роли Леоноры
несчастье!
- Вот, поспать не дают. И ходють, понимаешь, и ходють…
Мелитоне открывает ворота и отправляется докладывать приору о посетителе. Входит падре Гуардиано. Леонора просит приватной беседы.
- Мелитоне, ступай! - приказывает приор.
Фрателло ворчит:
- Вечные тайны у этих святых! А мы, простые монахи - выходит, круглые болваны…
- Что ты там бормочешь?
- Да это вам просто музыкой навеяло! Аль дверь скрипит!..
Мелитоне, наконец, уходит. Леонора падает на колени и признается, что она женщина, только в мужской одежде (а то ни приор, ни привратник, конечно, не догадались). Она говорит, что ее исповедник писал приору о ней.
- Так вы - Леонора ди Варгас?! - восклицает Гуардиано. - Тогда молитесь, и Небо утешит вас.
- Падре, я хочу обрести покой здесь, среди этих скал. Тут когда-то жила отшельница. Я займу ее место. Мне нет иного места в этом мире. Возлюбленный - убийца моего отца, а брат поклялся убить нас обоих. Я буду жить в пещере невдалеке от этого монастыря и питаться акридами, мокрицами, диким медом, орехами и всеми теми гадостями, которые обычно едят отшельники, да поможет мне Бог!
- Ну хорошо. Я буду каждую неделю приносить вам пищу из монастырского Мак-Дональдса. Но сначала причаститесь.
Затем Гуардиано созывает всех монахов и велит Леоноре надеть монашескую одежду. Входят монахи с зажженными свечами. Гуардиано объявляет, что под страхом Божьего гнева всем запрещено приближаться к пещере, где будет отныне жить новый отшельник. Никто не должен пытаться узнать его имя и раскрыть его тайну! Все, не мешкая, клянутся: ужасно хочется поспать еще. Леонора получает благословение приора и уходит в пещеру.

Действие третье.
Картина первая.

Италия. Опушка леса невдалеке от военного лагеря близ Веллетри. Время суток - ночь, естественно. На опушке - дон Альваро в военной форме; теперь он капитан испанских гренадеров, воюющих на стороне Италии. Вместо того, чтобы броситься на поиски возлюбленной, он списал ее в "без вести пропавшие", а сам отправился на войну в надежде встретить смерть.
Именно на тенистой полянке Альваро поет свою главную сцену La vita è inferno all'infelice (Жизнь - это ад для несчастного!). Сначала он вспоминает Севилью и Леонору, а потом, наконец-то, объясняет слушателям, почему на него вдруг обрушились несчастья. Большая часть этой сцены - подробная автобиография героя, не исключающая даже пятого пункта. Дон Альваро - метис, сын испанского вице-короля в Перу и принцессы инков. Последний из могикан, короче говоря. Его отец хотел свергнуть в Перу испанское владычество и, объединив последних инков, стать их королем, - но потерпел неудачу. Альваро вынужден хранить тайну своего происхождения, иначе ему (как сыну мятежника, вероятно, или на почве расизма) грозит казнь. Впрочем, постоянно бегая от казней и вообще от прямых угроз своим жизни и здоровью, в знаменитой арии: O tu che seno agli angeli: "О ты, что теперь среди ангелов! Тебя уже не трогают несчастья смертных. Взгляни с высот небесных рая на смертную борьбу души, истерзанной мученьем, на безымянного изгнанника, гонимого судьбой! О, Леонора, пожалей, я умирая, несу к тебе свою мольбу!" - и так далее, он горячо уверяет публику, что у него теперь только одно-единственное желание: умереть. [ Здесь можно прослушать арию "La vita è un inferno... O tu che in seno agli angeli". ]

Как только смолкают овации после коронного номера тенора в роли Альваро, как в бутафорском лесу (или попросту за кулисами) раздаются звон шпаг и крики. Альваро бросается туда, и вскоре возвращается вместе с дон Карлосом. Вдвоем они крепко отметелили, а частично и порешили шайку каких-то "отморозков", напавших на брата Леоноры. Тут вся фишка в том, что смертельные враги Альваро и Карлос не знают друг друга в
Карлос - Ренато Брузон

лицо: раньше они никогда не встречались. Кроме того, оба в военных мундирах.
Карлос - Ренато Брузон
Карлос признается, что повздорил с этими проходимцами за
игрой:
- Я - новичок в полку испанских гренадеров, привез приказ от генерала. Кому я обязан жизнью?
- Случаю, - отвечает Альваро.
- Тогда я первым назову свое имя, - гордо говорит дон Карлос и про себя шепчет: "Все равно неправда". - Я - адъютант командующего, дон Феличе де Борнос.
Альваро в ответ, не моргнув глазом, врет не менее гордо:
- Я капитан гренадеров, дон Федерико Эррерос!
Познакомились, значит. Пожали друг другу руки, прониклись взаимным уважением и тут же сразу поклялись друг другу в вечной дружбе до смерти: "Amici in vita e in morte!"

Тем временем слышатся звуки горна и призыв: "К оружию!". Альваро и Карлос уходят сражаться.

Картина вторая.

Офицерская резиденция испанской армии. В те времена телевидения еще не было, потому военный врач и несколько солдат развлекаются, наблюдая за сражением, которое разворачивается неподалеку, из окна, и перебрасываются репликами: "Бой в разгаре!" - "Эррерос ведет гренадеров вперед! О небо, он ранен! Нет, такой хоккей нам не нужен!" - "Да, но его друг снова собрал солдат! Они идут в атаку! Ура! Мы победили!".
На носилках приносят раненого Альваро. Рядом с ним идет горестный дон Карлос. Альваро:
- Дайте мне спокойно умереть!
Карлос:
- Нет, мы спасем вас, и наградой за доблесть вам будет орден Калатравы!
Услышав имя своего врага, Альваро вздрагивает:
- Калатравы? Нет, нет!
Карлос нахмурился: почему это его друг так задергался при имени Калатравы? Подозрительно…
Альваро, между тем, просит оставить их вдвоем с Карлосом - он должен открыть ему тайну. Начинается дуэт Solenne in quest'ora.
- В этот час, - говорит Альваро, - клянитесь, что исполните мою волю. Вот ключ от моей шкатулки с бумагами. Он откроет вам мою тайную рану. Клянитесь, что сохраните тайну и сожжете все бумаги после моей смерти!
- Клянусь!
- Тогда я умру спокойно.
- Нет, доверьтесь небесам!
- Addio, addio.
В роли Карлоса - Этторе Бастьянини

Раненого уносят. Карлос задумчиво вертит ключик в руках. [ Совершенно
В роли Карлоса - Этторе Бастьянини
непонятно, зачем Альваро дал приятелю ключ. Если ему
нужно было просто уничтожить бумаги, почему сразу не сжечь всю шкатулку, не открывая ее? Хотя, может шкатулка была из очень ценных пород дерева или просто компактным несгораемым боксом ]. Конечно, благородному сеньору ужасно хочется покопаться в чужих письмах. Но, черт возьми, как же клятва? Однако цепкий ум Карлоса придумывает зацепочку: Эррерос (Альваро то есть) почему-то боится имени Калатравы! Наверняка с этим связано какое-то бесчестье! Не ровен час, Эррерос как-то связан с его заклятым врагом?
Карлос судорожно хватает ключ, открывает шкатулку и достает конверт с письмами. Но медлит: ведь его друг спас ему жизнь… А вдруг он все же и есть тот проклятый индеец, соблазнивший его сестру? Размышляя, как поступить, Карлос поет знаменитую арию Urna fatale del mio destino (Роковое хранилище моей судьбы), в которой мучительно уговаривает себя не поддаваться искушению: клятва священна для человека чести. Пусть тайна останется тайной. Он никогда не совершит недостойного поступка! А все-таки - что там еще есть в шкатулочке? Ух ты! - какой-то портрет; а про него и слова не было сказано, только про бумаги. Ха, значит, можно взглянуть! О небо!! портрет Леоноры! Значит, Эррерос - это дон Альваро! Я знал! Я чувствовал заране!
Тут приходит хирург и сообщает Карлосу, что Альваро спасен и будет жить.
- Спасен! Спасен! - Карлос ликует. - Значит, ему суждено погибнуть только от моей руки. Значит, я сумею отомстить подлецу за все - близок уж час торжества моего! Леонора, вот бы мне еще тебя разыскать - я бы одним ударом вас обоих принес в жертву Господу!
Напевая себе под нос: "И одною пулей он убил обоих…", Карлос вприпрыжку бежит за кулисы - точить саблю.

Картина третья.

Военный лагерь в Веллетри. Палатки, фургоны. Время суток… - а вот и не угадали, раннее утро!
Входит дон Альваро, уже оправившийся от ран, но все равно измученный и истерзанный. Нет ему покоя! Напрасно молил он небеса о смерти и забвении!
Появляется дон Карлос. Альваро дружески обращается к нему, но Карлос холодно спрашивает, зажила ли рана сеньора и в состоянии ли он выдержать дуэль.
- Дуэль? С кем?
- Как, у вас нет врагов? - издевается Карлос. - А не получали ли вы послания от индейца по имени Альваро?
- Негодяй! Ты прочел мои бумаги!
- Хе-хе-хе… Нет, просто портрет выпал из шкатулочки. Трепещите: я - дон Карлос ди Варгас! За шпагу! Один из нас должен умереть!
Но тут "вечно ищущий смерти" Альваро вдруг начинает юлить:
- Нет! Во-первых, мы клялись в вечной дружбе. Во-вторых, я ни в чем не виноват - сама судьба убила вашего отца. Моя вина лишь в том, что я похитил Леонору. Но той же ночью я был тяжело ранен (кем, почему? - опять тайна…) и потом целый год искал ее. Но сейчас и она, и ее отец в раю, пусть они подскажут вашему благородному сердцу, что я невиновен!
- Ложь! Леонору приютила старуха-родственница. Но я узнал об этом слишком поздно - сестра успела бежать…
- Великий Боже, она жива! О, друг мой, давайте вместе найдем этого ангела!
- Да, я найду ее, но только затем, чтобы уничтожить презренную, предавшую свою семью!
- Что? Замолчите!
Они обнажают шпаги и бросаются друг на друга. Вбегают солдаты, разнимают их и уводят с собой Карлоса. Альваро вновь остается один. В мозгу у него что-то замкнуло, и он внезапно решает, что раз ему не удалось умереть (а он так хотел!), то теперь ему одна дорога - в монастырь. Он пострижется в монахи и, может быть найдет, наконец, мир и забвение.

Между тем военный лагерь потихоньку просыпается. Воскресный день. По лагерю разгуливает Трабуко, бывший погонщик мулов, который стал маркитантом - то есть, обзавелся собственным малым бизнесом. Он предлагает солдатам всякие нужные в хозяйстве мелочи, журналы с кроссвордами, лезвия "Жиллет" и так далее. Возникает Прециозилла (ее тоже на войну зачем-то понесло…) и запевает веселую песенку Venite all'indovina (Приходите к гадалке!) - заходите, я всем предскажу хорошее будущее, никого не обману, 100% гарантия! Все веселятся - ведь только война для солдата жизнь и радость, и гори все синим огнем! Потом достают выпивку (это с утра пораньше!). "Пьем за нашего героя - за Федерико Эррероса!" - "Вива!" - "И за его лучшего друга Феличе де Борноса!" - "Ура!". М-да… дуэль-то на рассвете была, и доблестные вояки ее благополучно проспали…
В разгар веселья появляется фра Мелитоне и начинает всех ругать:
- Ну времена! Повеселиться толком не умеют! Это я, значит, нарочно, получается, приехал из Испании молиться за солдатские души, - а тут вертеп! Святое воскресенье - а все с утра уже пьяны! Головорезы! Богохульники! Мир катится в тартары! Презренные грешники!
Все смеются. Прециозилла хватает барабан, бьет в него и поет песню Rataplan с хором.
- Смелей, солдатики! Тра-та-та! Вот как звучит наша победа! Слава всегда рядом с доблестью! Тра-та-та, победители покорят все сердца!

Действие четвертое.
(между третьим и четвертым действиями проходит пять лет).
Картина первая.

Окрестности Орнакуэлоса. Монастырь Мадонны Ангелов. Пред воротами - толпа нищих с мисками, тарелками и термосами. Каждый день в этот час монах выносит им из монастыря еду. Выходит фра Мелитоне, за ним другой монах тащит большущий котел с супом. Неподалеку падре Гуардиано читает требник. Голодные нищие налетают на Мелитоне: "Мне!" - "Мне! А почему ей три порции?" - "А у меня шестеро детей!"
- Вот к чему приводит распущенность! - назидательно замечает Мелитоне. - Ужасно плодовиты эти оборванцы, надо усмирять плоть, подобно мне, а по ночам читать молитвы.
- Дай, дай нам еще этой бурды! - просят нищие.
- Это не бурда, а Божья милость!
- Ах, как добр был отец Рафаэль, который кормил нас всю неделю, - в один голос упрекают нищие Мелитоне. - Он был просто ангел.
- Да-да, но за неделю вы ему надоели, и сегодня приходится отдуваться мне! Bricconi! Мошенники!
- А вот отец Рафаэль…
- Надоели-надоели-надоели!!!!! Вон отсюда! Забирайте все, что осталось! К черту вас!
Мелитоне выгоняет жадных нищих и вытирает пот со лба:
- Аuf! Мочи нет!

Раздается звон колокола у ворот монастыря. Гуардиано велит Мелитоне открыть, и уходит. Появляется дон Карлос:
- Мне нужен отец Рафаэль.
- Час от часу не легче! У нас их два, - отвечает Мелитоне. - Один толстый и глухой, другой - худой, черноглазый, с ТАКИМИ вот глазищами! Вам которого?
- Мне - того, который исчадие ада!
- Понятно. Как о вас доложить?
- Кавалер.
Мелитоне плетется в кельи, беззлобно бормоча: "Однако, как заносчив этот спесивый придурок!"
Дон Карлос в задумчивости расхаживает по двору.
- Напрасно, Альваро, ты спрятался от мира за монашеской рясой. Решил скрыть свое злодейство в монастыре! Но и сюда привели меня месть и ненависть. Я не успокоюсь, пока не выпущу из тебя всю кровь! (Скажите пожалуйста, какой Дракула нашелся!)
Тут входит дон Альваро в монашеском одеянии (отец Рафаэль - это он). В ужасе узнает он дон Карлоса, а тот говорит ему:
- Пять лет я искал тебя, и, наконец, нашел. Я должен тебя наказать - так начертано в книге судеб. Ты был храбр, но сегодня у тебя нет оружия. Я принес две шпаги - выбирай!
- Я уже наказан. Здесь я искупаю свои грехи. Оставь меня.
- Трус!
Альваро вспыхивает, но снова берет себя в руки. Ему теперь подобает христианское терпение:
- Поддержи меня, Господи! Пусть злоба и угрозы станут добычей ветра. Простите меня, брат! Будьте милосердны.
- Ты обесчестил мою сестру! - скрежещет зубами Карлос.
- Нет, она чиста! Клянусь! Я поклонялся ей, как небесному созданью и как гению чистой красоты, если угодно. Я все еще люблю ее…
- Хватит! Пустые слова! За шпагу!
Альваро падает на колени:
- Если ты не внемлешь моим слезам - смотри. ТАКОГО еще никто не видел. Здесь я простираюсь у твоих ног! [голос Альваро опускается до кошмарно низкой ноты си-бемоль, на которой давится добрая половина теноров].
Карлос со злобным смехом:
- Вот-вот! Этим ты мне только лишний раз доказал свое низкое происхождение! Грязный мулат!
Альваро не в силах больше сдерживаться:
- Мой герб сверкает ярче жемчуга! Шпагу мне!
Дон Карлос ликует: "Наконец-то!" Триумфальная фермата, - но напрасно он так долго ее держал: за это время Альваро успел передумать. Он швыряет шпагу на землю со стоном:
- Нет, ад не восторжествует. Прочь!
Карлос, дрожащим от ярости голосом:
- Ты издеваешься, да?
- Уходи.
- Ну что ж, тогда весь мир узнает, что ты трус, - и ударяет Альваро по лицу. Все, он своего добился. Альваро в ярости:
- Ты сам решил свою участь! Смерть тебе!
- Morte! - бодро и одушевленно поют оба врага, удаляясь на финальную "разборку".

Картина вторая.

Леонора - Роза Понсель

Окрестности того же
Леонора - Роза Понсель
монастыря, возле пещеры Леоноры. Леонора, в одиночестве, поет знаменитую арию Pace, pace:
- Мира, мира! Боже, даруй моей душе мир! И сегодня я так же страдаю, как много лет назад. Я все еще люблю его и не могу забыть. Его образ для меня - как злой рок. Напрасно я надеялась обрести покой.
Она направляется к камню, где Гуардиано оставил ей корзину с провизией, и вдруг слышит шум. Кто здесь? Кто посмел приблизиться и осквернить святое место? Леонора быстро возвращается в пещеру, закрываясь на три замка, а из-за декорации, изображающий замшелый утес, доносится бряцание оружия, а затем хорошо поставленный голос кричит: "Умираю! Священника! Спасите мою душу!" Тут опять непонятки: ведь Альваро, давно ставший отцом Рафаэлем, мог бы заодно и исповедовать своего армейского друга - так сказать, киллер и священник в одном флаконе…
Вбегает Альваро, неся на лице - изрядно взволнованное выражение, а в руке - окровавленную шпагу, и вопит, как резаный (хотя только что сам зарезал "боевого товарища"): "Снова на мне кровь Варгаса! Я проклят!". Дон Карлос смертельно ранен. Альваро видит пещеру отшельника и стучится туда.
- Помогите! Умирающему нужна исповедь.
Выходит Леонора… Ах! Она бросается к возлюбленному, но он отталкивает ее (зря, что ли, оплакивал ее в трудной арии? Умерла, так умерла)…
- Прочь! мои руки в крови! Беги от меня! Я убил твоего брата, он умирает там, в левой кулисе…
Взволнованная Леонора бросается за кулисы, а Альваро пока плачет: "Как жестока судьба! Леонора жива, и я нашел ее в такой страшный миг!"
Падре Гуардиано - Чезаре Сьепи

Слышится крик Леоноры. Ее ведет под руки падре Гуардиано - она ранена.
Падре Гуардиано - Чезаре Сьепи
Даже в последнее мгновение жизни дон Карлос не простил сестру. В
тот миг, когда она склонилась над умирающим, он коварно вонзил ей в область сердца кинжал.
Падре Гуардиано говорит Альваро:
- Не проклинай Бога! Через жизнь, полную страданий, он ведет нас к вечной радости. Сегодня к Его престолу отлетает ангельская душа...
Леонора слабым голосом обещает Альваро прощение на небесах и умирает.
"Принята Господом", - торжественно говорит Гуардиано.

Занавес.

Призрачная справка:

Надеемся, читатели простят нам достаточно "несерьёзный" пересказ этого одного из самых экстравагантных вердиевских либретто, "скроенного" франческо Мария Пьяве из драмы Анхела де Сааведра Don Alvaro, o La fuerza del sino, и одного акта из трагедии Ф. Шиллера Walennsteins Lager в переводе Андреа Маффеи.
Именно в таком виде прошла российская премьера оперы, заказанной Верди Дирекцией Императорских театров, 29 октября/10 ноября в Петербурге, данная силами итальянской труппы. На премьере пели каролина Барбо (Леонора), Франческо Грациани (Карлос), энрико Тамберлик (Альваро) и Констанца Нантье-Дидье (Прециозилла).
Для премьеры оперы в Ла скала, которая состоялась 27 февраля 1869 года, Антонио Гисланцони переработал текст оперы, стремясь хоть немного прояснить весьма запутанные сюжетные перипетии. Миланскую премьеру исполняли Тереза Штольц (Леонора), Луиджи Колоннезе (Карлос), Марио Тиберини (Альваро) и Ида Бенца (Прециозилла); дирижировал Анжело Мариани.
Впрочем, не менее важным была не только работа над текстом, но и переработка Верди собственно музыкального материала. Так, прелюдию он заменил "полноразмерной" увертюрой, переработал финалы и материал третьего и четвёртого актов. Кроме того, композитор решил заменить совсем уж мрачный финал (в первой редакции Альваро кончал жизнь самоубийством) в несколько более "религиозно-утешительный" и просветлённый.
За редким исключением, при постановке "Силы судьбы" пользуются именно "миланской" версией.

© "Призрак Оперы"

 

Вам необходимо выбрать и приобрести амортизационные велосипедные вилки? Тогда вы попали точно по адресу. Наш интернет-магазин располагает широким ассортиментом товаров на любой запрос. Вы просто определяете для себя, что и для каких целей вам нужно и смело заходите к нам, заказывая нужный товар. Наша продукция полностью отвечает всем требованиям, а кроме того отличается выгодной и реально доступной ценовой политикой.