Аргентинский "священник" причастил петербуржцев

В Петербурге состоялся первый концерт звезды мировой оперы, аргентинского тенора Хосе Куры. Почему же поклонники оперы после концерта вспоминали бочку мёда с ложкой дёгтя? 

Первое, о чём говорили все меломаны, которым посчастливилось попасть на концерт знаменитого аргентинца - это обман. "На афишах было написано "Гала-концерт Хосе Куры" - а вместо этого нам подсунули концерт солистов Михайловского при участии знаменитого тенора!" - примерно так можно выразить суть всех претензий. Безосновательными их не назовёшь: за весь концерт Кура спел четыре сольных фрагмента и один дуэт. Зато солисты, хор и оркестр Михайловского были представлены в изобилии почти чрезмерном. Практически весь первый акт как будто бы шла репетиция грядущей постановки "Паяцев": на сцене без декораций пребывал хор без костюмов, одетый пёстро и буднично, "по гражданке". Повседневная одежда как будто иллюстрировала "рабочее" состояние этой партитуры: оркестр играл "не вместе" и грязно, хор пел вразброд и нестройно.

В начале первого отделения Хосе Кура спел баритоновый "Пролог" из "Паяцев", сразу показав публике, что и на середине, и в нижнем регистре его голос звучит вполне богато и очень наполненно. Затем довольно долго демонстрировал своё неблагополучие хор, после чего арию Недды спела Светлана Мончак - обладательница очень хорошего лёгкого сопрано. Настолько лёгкого, что партия Недды, как показалось, для неё ещё слишком тяжеловата. Закончилось отделение знаменитым Ариозо Канио "Recitar!.."

Второе отделение оркестр открыл исполнением Интермеццо из оперы Пуччини "Манон Леско" - по контрасту к первой части концерта, сыгранным вполне прилично. Затем Хосе Кура спел арию Каварадосси из "Тоски", великолепно выстроив её по форме, безупречно с точки зрения драматургии и просто блестяще в вокальном отношении.

Среди тех, кто не любит голос и творчество аргентинца, часто можно услышать разговоры о "тусклости" его среднего регистра, или о "качке" голоса на середине (которая поклонникам певца представляется обычным вокальным вибрато). Что тут сказать? Те, кто любит какого-то певца, всегда ищут достоинства - а те, кому неблизко творчество какого-либо вокалиста, всегда выискивают в голосе недостатки ("Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать…"). Однако даже меломаны, не являющиеся поклонниками Куры соглашаются с неоспоримыми его достоинствами: это безупречная дикция и - наверное, самое главное для тенора - яркость, безграничное дыхание и фантастическая свобода во время взятия крайних верхних нот. Лучшей иллюстрацией последнего утверждения стала исполненная Курой на бис ария Калафа и знаменитое "Vincero!" на верхнем "си" - казалось, длившееся целую вечность.

Впрочем, это было уже в финале. А до того на сцену вышла женщина, одетая, как ведущая концерта в каком-нибудь доме культуры: блестящая обувь, чёрный брючный костюм и кусок светлой материи на плечах, напоминавший штору из красного уголка; концы его волочились по сцене. Это была сопрано Мария Литке. Хосе Кура спел с ней дуэт Отелло и Дездемоны из первого акта оперы Верди "Отелло", после чего покинул сцену - а г-жа Литке очень долго и невыносимо скучно "докладывала" публике Сцену и Молитву Дездемоны (этот "доклад" длился куда дольше, чем две арии в исполнении Хосе Куры; публика тихо роптала). Певица лишний раз убедила собравшихся в том, что для исполнения партии Дездемоны необходимы превосходное владение кантиленой, умение петь piano и mezza voce, прекрасное дыхание и безупречная дикция - то есть именно те качества, которых у Марии Литке, увы, не наблюдается вовсе.

После того, как Хосе Кура исполнил сцену смерти Отелло (в которой, кстати, не все многочисленные rubati певца показались вполне оправданными), чёрный бархатный занавес взвился, явив зрителям хор театра, облачённый в чёрные костюмы. Он исполнил знаменитый хор "Va, pensiero" из оперы Верди "Набукко". Обычно этот фрагмент исполняют коллективы, которые могут блеснуть своими высокими профессиональными качествами: выровненностью звучания групп, сглаженностью голосов, тонким владением динамическими нюансами и так далее. Для чего же Михайловскому театру понадобилось демонстрировать "разброд и шатание" между оркестром и хором, а последнему - вооружившись нотами, показать свою профессиональную несостоятельность, осталось неясным (этот номер в программке вообще не значился).

Автору этих строк привелось познакомиться с Курой довольно давно - поэтому мы встретились с ним накануне концерта, поскольку сразу после своего выступления на следующий день аргентинский тенор должен был торопиться на самолёт.

— Хосе, ты ведь уже репетировал? Как ты находишь своих партнёров, хор и оркестр?

— Ну, что… Нормально! - смеётся тенор. - Мне доводилось иногда петь подобные концерты: любительский хор, студенческий оркестр и студенты-солисты… Их это очень часто воодушевляет, и в любом случае это очень хорошо… Для них! - опять рассмеялся Кура. - Цыплят надо выращивать…

— Между прочим, твоя фамилия по-русски тоже звучит, как "цыплёнок" или "курица"…

— Да? Вот чертовщина, пора менять фамилию! — опять развеселился Хосе. — Шучу, конечно: ведь по-испански "Cura" значит "батюшка", "священник"…

— "Священник", а сам, по твоим же словам, на деньги "повёлся"… Ты же, можно сказать, перфекционист: не заключаешь эксклюзивных контрактов ни с одним звукозаписывающим лейблом, ни с влиятельными импресарскими бюро; что же ты вдруг из-за денег согласился на первое выступление в Петербурге?

— Ну, это не просто деньги, а очень большие деньги. Я ведь вообще никуда ехать не собирался, хотел отдохнуть. Но Кехман оказался первым человеком, пригласившим меня в Санкт-Петербург, и при этом он сказал: мол, заплачу столько, сколько попросишь. Я попросил… и вот, приехал!

— А если кто-нибудь — Гергиев, например, или Джимми Ливайн — пригласят тебя со словами: знаешь, больших денег у нас нет, заплатим немного; а работа покажется действительно интересной?

— Ты же знаешь, я всегда руководствуюсь именно интересом к той или иной работе в первую очередь. По моим наблюдениям, лично мне Гергиев не может предложить ничего интересного: у него несколько другие цели… То же самое могу сказать и про Ливайна.

— Интересно, есть на свете театр, в который ты всегда рад приехать, и в котором все тебе всегда рады?

— Знаешь, я не люблю "крутить романы" с театрами, это мне кажется не вполне профессиональным. Заключил контракт, приехал, спел. А "любовь-морковь" пусть остаётся для частной жизни! — подмигнул тенор.

— А часто тебе приходится конфликтовать с режиссёрами из-за их экстравагантных постановок?

— Да нет, Бог миловал: я очень тщательно их отбираю. Самой, наверное, идиотской была та постановка "Отелло" в Цюрихе, когда мы с тобой познакомились (в той продукции всё действие по воле постановщика было перенесено на борт космического корабля. — Прим. автора).

— Ты ведь уже не первый раз в России. Какое у тебя сложилось мнение о стране?

— Ну, это как другая планета! Все всё знают, все хотят всё купить и продать, но при этом стараются показать, что их ничем не удивишь. По крайней мере, в Москве, где я пел несколько раз. Петербург — совсем другой. Здесь все спокойнее. А самый удивительный народ был в Екатеринбурге: такие открытые лица, искренние! Столько бескорыстной любви от них исходит!.. Удивительная, в общем, у вас страна. Надеюсь, что я не раз ещё здесь побываю.

© Кирилл Веселаго

 

В любом возрасте вы можете быть здоровыми, радоваться жизни на полную, наслаждаться ее бесценными дарами. На сайте criohome.com вы узнаете, что такое криотерапия, а также как воспользоваться ею для улучшения своего состояния и здоровья. Она доступна каждому. Всего три минуты в криосауне достаточно для того, чтобы почувствовать себя обновленным и возрожденным. Энергия, которую вы получите здесь, не сравниться ни с чем!