Творчество, служение, жизнь

Вспоминая Константина Лаптева

Певческая судьба подчас шокирует своей непоследовательностью и парадоксальностью. Предоставляя человеку очень многое, она в дальнейшем вольно или невольно искажает восприятие его личности в последующих поколениях, отдаляет и пытается стереть воспоминания о нём.
К немалому сожалению, сейчас о Константине Лаптеве, наверное, с ходу не расскажут и многие из "просвещённых" меломанов. Его немногочисленные записи лишь изредка можно услышать на каналах классической музыки. Между тем имя это - и в контексте наших дней, и во вневременнoм измерении - более чем достойно внимания.

Годы творчества певца ознаменовались, среди прочего, концентрацией значительной доли славы, почета и привилегий в единственном, считавшемся главным, театре страны. Ни в коей мере не желая поставить под сомнение значимость достижений солистов Большого (где, впрочем, также далеко не все оказались оцененными по достоинству), следует особо выделить имеющее значение аксиомы положение: не приемлющая навязанных извне законов, всегда жившая и живущая единой сущностью оперная вселенная никогда не могла быть искусственно расчленена, разорвана на отдельные микромиры. В 30-е - 50-е годы прошлого столетия Киев и Ленинград располагали вокалистами, во многом не уступавшими представителям столичной труппы, одним из которых являлся Константин Лаптев.

…Константин Николаевич (в некоторых источниках - Антонович) Лаптев появился на свет 4 (по другим данным - 3) ноября 1904 года в Киеве. В числе многочисленных традиций огромной патриархальной семьи была любовь к музыке. Юный Константин прошел ту же школу, что и в свое время его дед, изучая непростую, но благодарную науку церковного пения. Впоследствии полюбивший оперу молодой человек, работая на заводе "Арсенал", одновременно занимался в Киевской консерватории у певца и педагога М. М. Энгель-Крона. Ещё не окончив курса, юноша получил приглашение на баритоновые партии первого положения в труппу Одесской оперы, солистом которой оставался с 1930 по 1941 годы. К 1935 году относится начало активной концертной деятельности вокалиста, ставшего тогда лауреатом 3-й премии на Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей.

Великая Отечественная война застала артиста на гастролях в Киеве, где он и остался, сделавшись на следующие 11 лет солистом Украинского театра оперы и балета имени Т. Г. Шевченко. Вклад певца в деятельность фронтовых артистических бригад (в частности, работавшей на Южном фронте группы Зои Гайдай), был отмечен - среди многих других наград - медалями "За победу над Германией" и "За доблестный труд в Великой Отечественной войне".

На подмостки Мариинского (тогда ещё Кировского) театра народный артист Украины 47-летний Константин Лаптев ступил уже вполне зрелым, состоявшимся вокалистом. Приглашение же С. А. Самосуда поступить в труппу Большого, сделанное вскоре во время московских гастролей, было отклонено. Причины этого отказа носили, вероятно, сложный и неоднозначный характер, и точно узнать о них мы уже едва ли сможем…

…Можно говорить о том, что почерк Лаптева сочетал в себе два основных качества - постоянство и неоднозначность. Это обеспечивалось певческим мастерством, в первую очередь ровностью, "гладкостью" пения, никогда не переходившими в монотонность. Его голос словно сам находил верную позицию. Немного "перекрытые" верхние ноты, тем не менее, естественно вписывались в единую канву, словно завершая и архитектурно венчая общую форму. Помимо этого, присутствовала редкая по отчетливости дикция: по-настоящему округлые гласные словно вытекали из согласных, образуя неразрывную, поражающую протяженностью звуковую гирлянду. Не допускалось ни "сгущения", ни искусственного облегчения звука, ни одна нота не "проваливалась". Само же пение было уверенным, основательным и в то же время проникновенным; пафос его вокала был в гораздо большей степени внутренним, нежели внешним.
Лаптев никогда не пытался насильно сделаться другим, "выжать" из своего голоса больше возможного. Располагал же он материалом действительно незаурядным. Трудной, а с первых прослушиваний и почти невозможной задачей вставала для слушающего Лаптева меломана необходимость однозначного определения формального "типа голоса", лирических или драматических характеристик. Словно в одном и том же здании приоткрывались двери в разные комнаты - то ближние, то более удаленные; драматические, басовые краски без усилий возникали откуда-то из глубины, что-то же лирическое, "прозрачное" находилось ближе. И вместе с тем голос однозначно существовал как неделимое целое; все воспринималось предельно органично и естественно.

Все качества и в особенности эта многозначность находились в прямой связи с процессом непосредственного музыкального воплощения - не имело значения, шла ли речь об оперной партии либо ее фрагменте; романсе или песне. Именно из такой "полифоничности" проистекала смысловая многослойность - практически в каждой из своих ролей, в ариях и сценах певцу и артисту удавалось точно передать не только очевидные, лежащие на поверхности черты, но и "подкладку", подтекст. Смысловые составляющие находили тонкое и точное преломление через призму интонации; происходило некоторое "сдвигание" содержания относительно формы.
Например, у его Жермона в "Di provenza il mar, il suol" трезвая, рассудительная мудрость и тревожно-заботливое, трепетное отцовское чувство в итоге одерживали победу в борьбе с высокомерием и эгоизмом; в куплетах Эскамильо ненасытное стремление к любви, неуёмная жажда жизни, презрение к опасности заглушались холодно-прагматичной расчетливостью; посредством монолога Елецкого "Я Вас люблю…" выражалось окрашенное сдержанной досадой благородство, к которому примешивалась еще неявная, глубоко скрытая способность к жестокому мщению.

…Рубинштейновский Демон у Лаптева существовал, пожалуй, немного обособленно, находясь словно на некотором возвышении среди остальных воплощённых им значительных фигур. Интерпретатор сделал квинтэссенцией сущности протагониста не просто обжигающее изнутри ощущение понимания собственного духовного инакомыслия и диссидентства, но патологически болезненное понимание неспособности и невозможности - несмотря на всепоглощающее стремление - приблизиться через трансцендентное и возвышенное к земному, человеческому.
Декларируемая героем ненависть к миру здесь выступала лишь внешней защитой. Любовь к Тамаре, не дав желаемого и не переменив его существа, разломила его "я". При этом пронизывающая Демона изнутри постоянная неуспокоенность не отменяла ощущения огромного внутреннего достоинства и властности.

Имелись в репертуаре К. Лаптева и такие редкие для советского певца той эпохи партии, как граф де Неверр в "Гугенотах" Дж. Мейербера. Много было им исполнено ролей в произведениях современных ему авторов: Олег Кошевой ("Молодая гвардия" Ю. С. Мейтуса), Павел Власов ("Мать" Т. Н. Хренникова), Рылеев "(Декабристы" Ю. А. Шапорина). По свидетельству коллеги артиста по Ленинграду, меццо-сопрано Н. Л. Вельтер, "образ Рылеева у Лаптева отличался огромным внутренним накалом, верой в торжество демократических идеалов (1)". Надо отметить и выступления в репертуаре, представлявшем украинскую музыкальную культуру - "Наталке-Полтавке" Н. Лысенко (Микола), его же "Тарасе Бульбе" (Остап), "Запорожце за Дунаем" С. С. Гулака-Артемовского (Султан).

В лице Константина Лаптева находили замечательного исполнителя русские песни, произведения советских композиторов. Хорошо удавались ему романсы Чайковского и Рахманинова; в трактовке их соседствовали элегическая задумчивость и просветлённый лиризм, хотя и не позволявшие погружаться в самые интимные глубины, но вместе с тем не имевшие никаких точек соприкосновения со слащавой приторностью и слезливостью. При этом вполне сознательно и принципиально не достигался "оперный", монументальный масштаб, что заставляло воспринимать неповторимый "лаптевский" звук совсем в иной реальности, ином измерении - он делался совсем близким, почти интимным, временами создавая впечатление превращения в иллюзорную, эфемерно-воздушную пелену. В неаполитанских же песнях ("Помни обо мне" Ч. Биксио, "Первое письмо" Ф. Миньони, "Дивные очи" Л. Денца) этот во многом славянского тембра голос умел становиться почти "итальянским", по-особому шелковистым, засверкать почти теноровым brio, сочетая в себе русскую протяжность, украинскую задушевность и средиземноморскую страстность.

Естественно, Лаптеву как вокалисту была не чужда забота о собственном восприятии в глазах публики - что, впрочем, не являлось самодовлеющей и всеопределяющей чертой в облике певца, основную задачу видевшем в максимально достоверном воспроизведении музыкального текста и в донесении драматургического содержания исполняемого "здесь и сейчас" до каждого слушателя.

…Славные стены Мариинки приняли артиста. В 1957 году ему - единственному из мужской части труппы - было присвоено звание народного артиста СССР (помимо него, в то время этой чести удостоилась только бессменно работавшая в театре С. П. Преображенская).
Творчество Лаптева стало живой, реальной школой не только для будущих лидеров последующего поколения - Л. П. Филатовой, И. П. Богачёвой, В. А. Атлантова, Ю. М. Марусина, - но и многих других. Дата, до которой К. Лаптев оставался солистом Мариинского театра, по сведениям различных источников варьируется от 1965 до 1968 года - вероятно, после официального ухода со сцены Лаптев ещё в течение некоторого времени принимал участие в спектаклях. Так или иначе, в театре он выступал до 60 с лишним лет, хотя бòльшую часть второй половины своей артистической жизни Лаптев посвятил выступлениям в концертах. Вокальная свежесть была сохранена им надолго; многие из уроков в его классе органично перетекали в своеобразный концерт одного исполнителя практически для всех типов мужских голосов. Помимо работы в Ленинградской консерватории (профессором которой К. Лаптев являлся в 1973 - 1983 годах), были и многочисленные поездки по стране в поисках новых талантов. Долгое время певцом был членом жюри Всесоюзного конкурса вокалистов имени М. И. Глинки.

Окружавшим его он запомнился человеком не всегда простым в общении, но неизменно принципиальным, устанавливавшим высокую планку жизненных и профессиональных требований в первую очередь по отношению к себе и лишь после этого - к другим.

Константин Лаптев умер в 1990 году. Он похоронен на Волковском кладбище Санкт-Петербурга. Долгое время в Мариинке служил певцом-компримарио и режиссёром его сын - Юрий Константинович, обладающий, как и отец, баритоном (сейчас он работает в аппарате Президента РФ).

…Возвращаясь к теме о творческих людях и их судьбах, хотелось бы полагать, что настоящий момент становится началом торжества справедливости. Посвященная 100-летней годовщине артиста телепередача, пройдя практически по всему великому российскому пространству, перешагнула его границы. Десятки тысяч людей смогли услышать этот голос. Для кого-то это стало продолжением и возрождением воспоминаний, для других же - открытием неизведанного, способного сделаться незабываемым.

1 Н. Л. Вельтер. Об оперном театре и о себе. Страницы воспоминаний. - Л.; "Советский композитор", 1984. - С. 175.
При подготовке статьи использованы иллюстрации с сайтов www.tvcultura.ru, www.gmgs.spb.ru,
а также из материалов мультимедийной энциклопедии "Театр. Том 2. Опера" (ООО "Кордис & Медиа", 2003).

© Юрий А. Никулин

 

Ноутбуки сделали нашу жизнь мобильнее и насыщеннее. Сегодня можно приобрести лэптоп для любых нужд, от маленьких простых устройств для выполнения простых задач, до мощнейших машин для профессионалов. Но кода ноутбук выходит из строя, вы оказываетесь безоружными, и тогда быстрый и качественный ремонт ноутбуков необходим вам, как воздух! Мы обеспечим надежную работу вашего лэптопа, выполним ремонт любой сложности в кратчайшие сроки!