П. И. Чайковский - "Дон Жуан" и "Вольный стрелок"

"ДОН-ЖУАН" МОЦАРТА НА ИТАЛЬЯНСКОЙ СЦЕНЕ
"ФРЕЙШЮЦ" ВЕБЕРА НА СЦЕНЕ РУССКОЙ ОПЕРЫ

Продолжая публикации в рубрике "перечитывая заново", мы предлагаем вам вспомнить П. И. Чайковского - музыкального критика; в этом жанре он трудился плодотворно и успешно, однако сегодня его критическое наследие оказалось несколько подзабыто.

Каждое произведение искусства, как бы оно ни превышало художественный уровень той эпохи и того общества, в среде которого жил человек, его создавший, неизбежно должно носить на себе печать своего времени. Как бы ни был глубок и силен творческий дар художника, он в приемах своего творчества не может освободиться от тех характерных, чисто внешних особенностей формы, которые впоследствии обращаются, чрез злоупотребление ими второстепенных талантов, в рутину и наконец получают значение археологическое.
Поэтому неудивительно, что самые великие в художественных сферах создания человеческого гения стареют; в произведениях Рафаэля, Шекспира, Моцарта, несмотря на всю глубину их концепции, заключаются такие черты, такие внешние свойства, которые, будучи порождением времени, не соответствуют требованиям новейшего вкуса.

Но из этого нимало не следует, чтобы рука времени могла коснуться самой сущности эстетического произведения, и вот почему, несмотря на свои восемьдесят лет, опера "Дон-Жуан", в силу неувядаемой и неиссякаемой мощи моцартовского вдохновения, устарела только в чисто техническом отношении; она слушается нами с таким же восторгом, с такой же полнотой впечатления, какие вызывала некогда в сердцах наших дедов и прадедов.
Оркестровка Моцарта в сравнении с берлиозовскою, разумеется, жидкая; его арии несколько растянуты и подчас грешат угодливостью виртуозным прихотям певцов, стиль его отзывается, пожалуй, чопорностью придворной сферы его времени, но вместе с тем оперы его, и "Дон-Жуан" в особенности, преисполнены высочайших красот, полных драматической правды моментов; мелодии его необыкновенно изящны, гармонические сочетания замечательно богаты, сочны, интересны.

Но в особенности Моцарт был мастер на музыкально-драматическую характеристику, и ни один композитор, кроме его, не создавал еще таких до конца выдержанных, глубоко и правдиво задуманных музыкальных типов, как Дон-Жуан, Донна-Анна, Лепорелло, Церлина.
Я уже заметил, что слабая сторона Моцарта - это его длинные концертные арии, дающие случай певцу блеснуть своим искусством, но не заключающие в себе серьезных музыкальных красот. Зато в ансамблях, в сценах, где развивается драматическое движение пиесы, он оставил длинный ряд неподражаемых образцов.

В особенности полны глубокого трагизма все сцены, где является Донна-Анна. Раздирающие крики и стоны ее над трупом убитого отца, ее ужас и жажда отмщения в сцене, где она встречается с виновником своего несчастия, все это передано Моцартом с такой захватывающею силой, что подстать этим моментам по глубине производимого впечатления разве только лучшие сцены Шекспира.
В числе лучших нумеров оперы укажу еще на финал первого действия, на сцену у могилы командора, секстет второго акта (замечательный по комическому контрасту переодетого Лепорелло с остальными действующими лицами, принимающими его за Дон-Жуана) и, наконец, на знаменитую последнюю сцену Дон-Жуана со статуей командора.

К каким простым, казалось бы, слабым средствам прибегнул в этой сцене Моцарт, чтобы выразить ужас нераскаянного развратника пред грозным привидением, а между тем, как неотразимо действует на слушателя эта страшная сцена! Современный композитор низвергнул бы тут на публику целые громы тромбонов, труб, тарелок и литавр, тогда как Моцарт достигает бесконечно сильнейшего эффекта единственно непосредственною силой своего гения.