гламурная жесть, или приглашение в оперу#3

Покупайте два в одном: опера плюс стриптиз
Как сорта породистого сыра, гламур немыслим без лёгкого душка скандала. Виолетта в "Травиате" - дешёвая уличная путана, Марина Мнишек - польская стриптизёрша на шесте, Дон Жуан - естественно, педик, вступающий в беспорядочные связи и с Лепорелло, и с Мазетто, и с Доном Оттавио.
Время не стоит на месте: после дикого (во времена оно!) скандала по поводу участия в спектакле почти раздетой дамы, на оперную сцену явились батальоны абсолютно голых женщин; Мефистофель уже выезжал на сцену в чёрном "Шевроле Каприс Классик" (разумеется, в пику белому "Харлей-Дэвидсону" Фауста!). В "Катерине Измайловой", после почти невинных занятий любовью главных героев на багажнике автомобиля (понятно, что тело убиенного Бориса Тимофеевича аккурат в этот багажник и загрузили!), в следующей постановке этой оперы плотским утехам под музыку Шостаковича предаётся сразу около сорока работников - причём проделывают они это с… тушами забитых свиней…

Радовать гламурную публику становится всё труднее. Настроенному на успех творцу на тяжком пути творческого поиска остаётся только одно: кромсать кружево шедевра, елико возможно, зазубренной бритвой своего таланта. Ведомый вдохновенным отсутствием вкуса и артистическим небрежением к здравому смыслу и логике, он наворачивает нелепость за нелепостью в полном соответствии с жесткими законами пресловутого гламура, небрежно смешивая на своей палитре откровенную нелепицу, дешёвые балаганные трюки и столь необходимую нынче "эротику". Гламур, понимаешь.

Среди тех, кто сегодня подвизается на ниве оперной режиссуры (имя им - легион!), всё меньше принято задумываться о национальной культуре, драматургии, исторической и художественной правде; о законах сцены, о темпоритме произведения - одним словом, о театре вообще. Нынче недостаток таланта традиционно заменяется эпатажем, а дефицит собственных оригинальных идей уже требует скандала. Но именно последний, как мы уже отметили, как раз и является настоящим признаком "реального гламура" - потому и стал одной из тех немногих современных тенденций в искусстве, которые быстро, органично и безболезненно прижились и в России.

Свою задачу многие современные режиссёры видят в том, чтобы "улучшить и переосмыслить" оперу в полном соответствии с потребностями гламура. Однако постановщикам, с огромным рвением работающим на потребу пошлости и дурного вку… простите, на удовлетворение духовных потребностей гламурной публики, приходится сегодня, как это ни странно на первый взгляд, очень нелегко. Во-первых, их много, но основная причина кризиса даже не здесь. Дело в том, что всякая выходка, противная законам театра и хорошего вкуса, действует на так называемую "невзыскательную" публику подобно наркотику, требуя с каждым разом всё большей дозировки.

Забавный парадокс заключается в том, что чем выше стараются подпрыгнуть "гламурные" режиссёры, тем больше они становятся похожими друг на друга. В театре "Геликон-опера" режиссер Дмитрий Бертман развернул действо "Травиаты" на огромной кровати; в "Новой опере" Виолетта разъезжала на велосипеде. У режиссёра Чернякова русский народ всегда представлен исключительно алкашами и бомжами, зато в "Аиде" древние египтяне стреляют в воздух из "Калашниковых", а полководец Радамес расхаживает по сцене в семейных трусах. Весь этот гламур, правда - лишь жалкие перепевы "детских болезней" оперной режиссуры Запада: в Мюнхене в "Риголетто" действие перенесено на планету обезьян (а Джильда и Риголетто - астронавты); в парижской Opera Bastille действие "Севильского цирюльника" Россини переместили в арабский мир; громкий скандал разыгрался недавно вокруг премьеры "Идоменея" в Берлине: там на сцену выносили отрубленные головы Христа, Будды и Магомета. Христиане и буддисты к этому отнеслись спокойно, зато мусульманские экстремисты, естественно, пообещали взорвать театр. Результат скандала: малоизвестная опера Моцарта стала главным хитом года; в театр потянулась "гламурная" публика.

В мире "акул капитализма" посещение оперы уже давно стало своеобразным представлением, протекающим по своим собственным правилам гламура. Естественно, что сейчас мы стали свидетелями схожих процессов и в России. Тому свидетельство не только государственные мужи, восседающие в царской ложе Большого театра, но и "светская" популярность Мариинки, где на соответствующих "мероприятиях" сегодня можно увидеть весь бомонд, как политический, так и "гламурный". К тому, чтобы "посещение оперы" нынче в российских столицах вновь превратилось в социальный ритуал много усилий прилагает и Владимир Путин. Судя по тому, с каким усердием он водит высоких гостей нашей страны в Мариинский театр, а главное - одаряет музыкальные коллективы весомыми президентскими грантами, событие это не за горами. И будет Владимир Владимирович зваться "Великим" - ведь прусский король Фридрих Второй Великий получил эту приставку к своему титулу именно за просвещённую поддержку изящных искусств, а также за содержание при дворе музыкантов, композиторов и поэтов…

Опыт человечества учит нас, что во всех социально-исторических процессах обязательно присутствует какой-то смысл - пускай неочевидный для нас сегодня. Возможно, вся эта гламурная муть отстоится, и следующее поколение гламурных олигархов превратится в меценатов, подобно Третьякову, Савве Морозову или Мамонтову бескорыстно вкладывающих деньги в картинные галереи, балетные труппы и оперные театры, а не в футбольные клубы? Возможно. А возможно - и нет.

© Кирилл Веселаго , 2007