РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОСЛЕ ЮБИЛЕЙНОГО КОНЦЕРТА#2

Всё это неудивительно: ведь г-н Кехман - это бизнесмен; проще говоря - талантливый торговец, сделавший состояние на торговле фруктами. Однако директор театра - это не "управленец" и даже не "топ-менеджер"; на этом посту должна быть творческая личность: достаточно вспомнить расцвет нью-йоркской Метрополитен опера под руководством легендарного директора Рудольфа Бинга; миланский театр Ла Скала, ставший в своё время "Меккой мировой оперы" благодаря легендарному Артуро Тосканини, а затем - своему директору Паоло Грасси; из наших современников можно назвать имя Александра Перейры, которому удалось превратить весьма заурядный цюрихский Опернхауз в один из ведущих и интереснейших театров Европы, куда стремятся все звёзды - от Чечилии Бартоли до Х. Д. Флореса или Лео Нуччи. Однако Перейра - творческий человек, всю жизнь занимавшийся академической музыкой. А Владимир Кехман - бизнесмен, мыслящий категориями "купить-продать-перепродать".

И если тот факт, что западные советники-агенты "впаривают" ему обветшавшие и устаревшие продукции, можно объяснить собственными словами Кехмана: "Я в этой ОТРАСЛИ недавно", то приглашение Николая Баскова на роль Канио в грядущей постановке "Паяцев" уже свидетельствует об определённых проблемах со вкусом у новоиспечённого директора. "Михайловский театр вернул себе историческое имя и славу самого светского музыкального театра Петербурга", - декларируется на сайте театра. К сожалению, вся "светскость" бывшего Малого пока заключается в бесчисленных корпоративных вечеринках да диких ценах на билеты в концертах изредка приглашаемых западных звёзд.

"Люди искусства - это некая масса", говорит В. Кехман в одном из интервью, а на собрании труппы заявляет: "Пока я не создам свою систему, никакого художественного руководителя в театре не появится. Я сам разработаю уникальную систему. Мы будем ее внедрять. Все те, кто станут частью системы, останутся в театре. Но мы расстанемся с теми, кто не станет частью системы и не захочет ей помогать. Это жестокий процесс". Конечно, сразу вспоминаются Карабас-Барабас и бессмертная басня Крылова: "Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник". Ведь еще ни один процесс из тех, что замышлял Кехман в Михайловском, не увенчался успехом, ибо сегодня в театре остаётся всё меньше и меньше настоящих профессионалов в области культуры и искусства.

Лишь за последние полгода с громким скандалом сорваны "Евгений Онегин" (реконструкция постановки Станиславского) и "Орестея" в постановке Александра Сокурова - причём последнее случилось сразу после того, как режиссёр подписал открытое письмо в Государственную думу и Совет федерации РФ в защиту исторической архитектуры Петербурга. Были также отменены спектакли "Тоска", "Кармен", "Вертер", "Борис Годунов" и "Щелкунчик". Был уволен главный дирижер Андрей Аниханов; его должность остается вакантной до сих пор.

Скандалы - это вообще "фишка" нового генерального директора Михайловского театра. Директор собрался реконструировать артистическое общежитие - актеры устроили митинг, поскольку заподозрили начальника в желании сделать из их жилья частную гостиницу. "Постоянно действующий" архитектурный скандал связан и с вызывающими возмущение общественности планами Кехмана по сносу купленного им здания Фрунзенского универмага, одного из редких для Петербурга памятника конструктивизма.

Конечно, во всем мире бизнесмены финансируют культуру: в Америке, Швейцарии или Италии крупнейшие оперные театры во многом существуют благодаря спонсорам; однако "там" никому и в голову не может прийти, что богатый спонсор - будь то, к примеру, владелец крупнейшей фирмы по производству консервов или медиа-магнат, может и должен хоть каким-либо образом вмешиваться в художественные вопросы или репертуарную политику театра.

"Я сам буду заниматься всем: оркестром, концертмейстерами, режиссерами. Через полгода я буду знать оперное дело так же, как знаете его вы!" - заявлял на собрании труппы банановый бизнесмен. По мере того, как крепнет его поддержка городскими властями, амбиции Владимира Кехмана (кстати, студента-второкурсника платного отделения Театральной академии, которую он намерен благополучно - и кто бы сомневался? - закончить с отличием экстерном уже в этом году) растут, как снежный ком. Г-н Кехман очень любит оперировать фактами, мягко говоря, непроверенными. "В Италии стоит очередь из режиссеров, дирижеров и певцов, желающих работать в нашем театре", - хвалится Владимир Абрамович, а через четверть часа жалуется, что хорошего дирижера ему взять негде. На сайте театра в репертуаре значатся спектакли, которые при Кехмане вообще никогда не шли, или давались по одному разу: например, "Boris Goudenow" Иоганна Маттезона - собственно Михайловский театр к постановке и её музыкально-сценическому воплощению был никоим образом не причастен, выступив в роли простого покупателя. Аутентичную постановку барочного "Бориса" делали Фонд возрождения старинной музыки (организатор фестиваля "Earlymusic") и международный состав музыкантов и танцоров. "Кармен", "Князь Игорь", "Севильский цирюльник", "Фауст" и другие названия, как мёртвые души, лишь числятся в афише театра, но при Кехмане в театре не шли.

"На отмене постановки "Евгения Онегина" я потерял 20 миллионов собственных средств", - заявлял прессе Владимир Абрамович (хотя финансирование государственного театра лишь увеличивается год от года, да и сомнение вызывает профессионализм матёрого бизнесмена-директора, который пришёл в театр лишь для того, чтобы терять деньги). Тем не менее, на собрании труппы через несколько дней Владимир Абрамович уже сообщил, что потратил на "Онегина" 120 миллионов и "остался без штанов" (правда, это не помешало "разорившемуся" директору тут же приобрести новый "Роллс-Ройс" - не говоря уже о том, что на 120 млн., по оценкам специалистов, можно сделать как минимум 40-50 постановок масштаба злополучного "Онегина").

Но вернёмся к юбилейному концерту. Самой большой находкой постановщиков действа стал фильм "Михайловский театр. 175 лет", по такому случаю спешно сделанный на студии документальных фильмов режиссёром С. Дебижевым. Исторические эпизоды из жизни театра изображались группой ряженых актёров и анимацией, сделанной в стиле старинных гравюр и рисунков. Фильм, показанный, видимо, почти полностью ("Мы что, в кино пришли?" - недоумевали зрители), произвёл странное впечатление: казалось, что история театра, начавшись до революции, затем в 30-е годы прошлого века быстро сошла на нет и творилась вновь лишь в последние полтора года. Более того: и немногочисленные музыкальные номера концерта, и занявший где-то 80% гала кинофильм как-то ненавязчиво подводили к ощущению, что празднуется полуторалетний юбилей пребывания В. Кехмана на Площади искусств.
Анимация тоже была занимательна: из неё следовало, например, что надпись "Михайловский театр" на фасаде театра (появившаяся в прошлом году после косметического ремонта здания) возникла ещё… в XIX веке. А вот среди извозчиков, карет и пешеходов плывёт какой-то странный, не гармонирующий со временем силуэт - ну, конечно! Это же "Роллс-Ройс" г-на Кехмана. Затем настаёт черёд стремительной монтажной нарезки из разных балетов и оперных спектаклей, причём всё это идёт под фонограмму увертюры к опере "Руслан и Людмила" Глинки. Балетно-оперный клип пролетает очень быстро, и вот опять перед нами - Владимир Абрамович, снующий по сцене во время репетиции. В документальных сюжетах изредка, на втором плане, мелькали Ф. Рузиматов, А. Аниханов, Е. Образцова - но основной пафос был сосредоточен на г-не директоре. Вот Кехман даёт указания рабочим во время ремонта; вот директор втолковывает балету и оркестру некие ценные, по всей вероятности, мысли; следующий кадр - г-н Кехман что-то объясняет Валентине Матвиенко, взяв губернатора за плечо.

"Представители лучших музыкальных коллективов мира приедут поздравить Михайловский театр с юбилеем" - значилось в официальном анонсе театра. На деле же никаких "представителей лучших коллективов мира" не наблюдалось. "Хосе! На тебя все билеты проданы! Спой нам что-нибудь!" - упоённо горланил в микрофон директор театра. Знаменитый тенор Хосе Кура, "случайно" оказавшийся в ложе, в сопровождении нестройного хора Михайловского спел "Viva" из "Сельской чести", не шибко напрягаясь накануне сольного концерта. "Это и есть тот "сюрприз", из-за которого не продавали программки?" - интересовались меломаны друг у друга. Несмотря на то, что о "сюрпризе" с Курой знали все, программки, действительно, раздавали только на выходе из театра после концерта, который зрители провели в томительном неведении в отношении выступавших на сцене артистов.

Вернёт ли Михайловский театр свою былую славу? Родится ли там искусство не "для богатых", но для тех поклонников оперы и балета, которые знают толк в музыкальном театре? Трудно сказать. На сегодняшний момент в истории Михайловского театра меломанам остаётся лишь грустно шутить, что не реставрация, но некие высшие силы распорядились так, что живописный плафон театра работы Джованни Бузатто под названием "Победа сил просвещения и наук над темными силами невежества" исчез из зала до лучших времён.

© Кирилл Веселаго, 2008