РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОСЛЕ ЮБИЛЕЙНОГО КОНЦЕРТА

Полуторалетний юбилей Владимира Кехмана в Михайловском театре

В Михайловском театре отметили юбилей: 175-летие со дня основания театра. Любой юбилей - это всегда подведение итогов. Прозвучали парадные речи и поздравления, а затем был дан праздничный концерт, который весьма ярко продемонстрировал нынешнее положение дел в театре.

Начиналось всё на подходе к театру, на Площади искусств: то действо, которое обозначалось в анонсах, как "феерия", на деле представляло собою несколько праздношатавшихся артистов, облачённых в причудливые костюмы. Кто-то с помощью палки от швабры, выкрашенной бронзовой краской, изображал флейту. Другой ряженый на манер тех людей, что ходят по Невскому со щитом с надписью "регистрация и разрешение на работу", таскал на шее двухмерную модель виолончели из картона. Артистов явственно познабливало от холода. Всё это происходило под всполохи каких-то дискотечных прожекторов и чудовищную звуковую "нарезку": кусочки из первого акта "Травиаты", "разбавленные" почему-то такими же обрывочными фрагментами из балета "Коппелия", транслировались из уличных колонок нон-стоп и с неимоверной громкостью. Фасад театра закрывали две гигантские простыни, подвешенные на металлоконструкции в виде сценического портала Михайловского: на эти полотнища проецировалась картинка с изображением занавеса - которую, однако, было не так-то просто рассмотреть: "простыни" отчаянно извивались и хлопали на ветру. Наконец они раздвинулись, и надоевшая уже фонограмма сменилась на другую. Из окон фойе второго яруса (по такому случаю закрытого) по свешенным вниз верёвкам начали спускаться промышленные альпинисты, одетые в костюмы (мужчины) и белые платья (женщины). Юбки вздымались от ветра, демонстрируя публике мощные чёрные пояса и лямки на белоснежных трико, обтягивавшие крепкие бёдра спортсменок. С удручающей несинхронностью верхолазы продемонстрировали некое подобие хореографической композиции, скорее напоминавшее пародию на цирк в стиле "Камеди-клаб". Вспомнился рекламный ролик одной японской фирмы по производству экскаваторов, в котором огромные мощные машины изображали лёгкий флирт.

Было скучно, а потому случайно оказавшаяся на площади публика вскоре побрела дальше по своим делам, а счастливые обладатели билетов, не дожидаясь окончания атлетического действа, отправилась в театр, где их ждал обещанный Гала-концерт под неброским и скромным названием "Ренессанс Императорской сцены".

Однако и здесь не обошлось без ожидания: когда на авансцену вышли И. Клебанов и В. Матвиенко все поняли, почему начало затянулось на двадцать минут. Валентина Ивановна говорила о некоем "возрождении", и из краткого спича губернатора человек непосвящённый легко бы мог сделать вывод, что до прихода В. Кехмана на пост директора на месте театра на протяжении аккурат 175 лет располагались какие-то руины.

Речи, впрочем, были недолгими: оркестр под управлением итальянского вундеркинда Даниеле Рустиони исполнил нечто, отдалённо напоминавшее увертюру к опере Бизе "Кармен", и начало концерта было положено. Сразу же пришли на память булгаковские строки: "Ополоумевший дирижер, не отдавая себе отчета в том, что делает, взмахнул палочкой - и оркестр не заиграл, и даже не грянул, и даже не хватил, а именно, по омерзительному выражению кота, урезал какой-то невероятный, ни на что не похожий по развязности своей марш".

Концерт этот гораздо ярче и убедительнее любых речей показал основные проблемы и достижения театра: и если балетная труппа выступила на вполне достойном уровне (как-никак, практически все солисты - выпускники академии Вагановой), то опера Михайловского явила публике своё нынешнее состояние, которое уже ничем не замаскируешь, поскольку двух столпов, на которых держится любая оперная труппа - оркестра и хора - в театре практически нет. Хор Михайловского сегодня - это руины бывшего оперного хора театра, щедро "разбавленные" бывшим хором радио и руководимые радийным же хормейстером, Владимиром Столповских. Однако выстроенный на станках хор, постоянно работающий в студии "на микрофон", и аналогичный коллектив оперного театра, где нужно уметь носить костюм, играть на сцене, следить за дирижёром из неудобных точек на сцене и "пробивать" звучание оркестра, не теряя слаженности и однородности звучания - это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Вторая проблема - это оркестр, лишённый главного дирижёра и работающий со случайными, в общем-то, руководителями. Когда-то МАЛЕГОТ славился своими подлинными мастерами-дирижерами: достаточно назвать такие имена, как Самуил Самосуд, Борис Хайкин, Курт Зандерлинг, Кирилл Кондрашин, Эдуард Грикуров, Юрий Темирканов, Александр Дмитриев. Сегодня же пышно названный "главным приглашённым дирижёром" Даниеле Рустиони - это очень симпатичный молодой человек, напрочь лишённый музыкантской харизмы, который увлечённо размахивает руками под игру оркестра. Рустиони надо ещё самому долго учиться, прежде чем его можно будет назвать полноценным профессионалом в опере, и его воодушевлённая аэробика никакой объективной пользы театру не приносит. В Дуэте из "Лебединого озера" арфа была элементарно расстроена, а уж почему струнные играли весь концерт фальшиво - ума не приложу…

Третья (и главнейшая) проблема Михайловской оперы - это отсутствие солистов. В юбилейном гала выступили два тенора, Дмитрий Корчак и Хосе Кура, оба - приглашённые, причём за немалые деньги. Сопрано Елена Борисевич и Екатерина Садовникова показали ужасающую приблизительность интонации и все признаки "усталости" голоса, хотя обеим ещё до пенсии далеко.

Любой юбилей - это всегда подведение итогов. В 1930-е годы Малый оперный театр слыл "лабораторией советской оперы": на его сцене впервые были поставлены оперы "Нос" и "Леди Макбет Мценского уезда" Дмитрия Шостаковича, а также нашумевшая и новаторская "Пиковая дама" Всеволода Мейерхольда. После войны Малый театр оперы и балета дал мировую премьеру "Войны и мира" С. Прокофьева. Что же мы имеем сегодня?

Театр существует для публики - с этим охотно соглашаются и в городском правительстве, и сам В. Кехман. И лучшим подарком для зрителя, конечно, стала бы новая постановка театра. Однако своеобразной "визитной карточкой" В. Кехмана в качестве директора Михайловского стало полное отсутствие собственных оперных постановок на фоне безжалостного истребления созданного за предыдущие десятилетия репертуара оперной труппы. На гала-концерте были показаны фрагменты двух "нафталинных" (то есть уже давно прокатанных по всем городам и весям на Западе и списанных по старости в утиль) постановок - "Сельская честь" и "Любовный напиток". В ближайшее время поклонников Михайловского ждёт ещё одна подобная "премьера", сделанная по точно такой же схеме: "Паяцы" Леонкавалло.