"тройка, семерка, туз..."#2

Сегодня, с высоты обретенного художественного опыта я, конечно, воспринимаю любимую оперу иначе, чем много-много лет назад. Поэтому хочется снова вглядеться в знакомые черты героев оперы и, сравнив несколько ее интерпретаций, совершить еще одну попытку проникновения в тайну авторского замысла.

Для того, чтобы дать новую жизнь героям пушкинской повести, Чайковскому суждено было оказаться за границей. Еще находясь в Петербурге, он отклонил предложение Всеволожского написать оперу на этот сюжет, но стоило ему оказаться во Флоренции, как уже на второй день он стремительно приступает к работе над оперой. Так - подобно Гоголю - композитор свое, может быть, самое русское произведение создает за пределами России: "большое видится на расстояньи". Состояние своей души Чайковский мог бы передать словами Гоголя: "Он (Бог) указал мне путь в землю чужую, чтобы там воспитать свои страсти в тишине, в уединении, в шуме вечного труда и деятельности … откуда бы был в состоянии рассеивать благо и работать на пользу мира".

На русскую оперную сцену Герман и Лиза, как и другие персонажи оперы, явились непохожими на свои литературные прототипы. Героев Пушкина и Чайковского разделяло не только быстротекущее время. Между ними возникло огромное художественно-культурное пространство, вместившее и иронию Гоголя, и мрачный, рефлектирующий психологизм Достоевского. Герман Чайковского приобрел азарт Алексея и опыт нравственных страданий Родиона Раскольникова, чуждые Германну Пушкина. "Позвольте, - возразит придирчивый полемист, - ведь Федор Михайлович отчасти развивал и пародировал классические образы пушкинского наследия ранее Петра Ильича". Да, безусловно. Но авторы оперы (а композитор и либреттист, создавая свое творение, работали в полном творческом единении) знали и любили литературу своих современников. И поэтому в основе нравственно-психологических взаимоотношений между действующими лицами "Пиковой дамы" Чайковского мы угадываем значимые и знаковые мотивы русской словесности.

Обозначим наиболее существенные из них.

Конечно, Модест Ильич не был выдающимся мастером поэтического слова. Тем не менее, работая над либретто со своим гениальным братом, он не оставил без внимания ряд лейт-тем пушкинского творчества, а также семантически родственные мотивы из произведений других авторов, обогатив персонажи оперы их "звучанием".

Не исключено, что автору либретто в его размышлениях о новом времени обитания литературных героев в опере вспомнилось стихотворение Пушкина "К портрету Чаадаева". В нем есть такие строки:

"Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут,
В Афинах - Периклес,
А здесь он - офицер гусарский".

Может быть, в этом четверостишии сокрыта идея либреттиста - перевоплощение военного инженера Германна в офицера - гусара? Во всяком случае, стоит лишь продолжить поэтическую аналогию "Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес" словами "Наполеон в Париже" - и перед нами образ Германа из оперы. И тут же, как еще один штрих к психологическому портрету Германа, на память приходят строки из "Онегина":

"Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами - себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно…"

А в приведённых ниже строфах из "Онегина" я увидел Германа в финале "Пиковой дамы", повести и оперы:

"А он, нахмурен, бодр и бледен,
Надежды полн, закрыв глаза,
Пускал на третьего туза".

 

Легендарная группа Rammstein в свое время стремительно ворвалась в музыкальную индустрию и также быстро покорила сердца миллионов. Если и вы приписываете себя к любителям и почитателям их творчества, тогда наши труды не прошли даром, и наш сайт станет для вас полезным и интересным интернет-порталом. Мы предлагаем вам интересные статьи и новости из жизни группы, возможность скачать клипы, найти яркие обои для рабочего стола и получить качественные переводы их песен.