ПРИЗРАКЪ ОПЕРЫ#5

Сегодня весь Мариинский театр служит лишь одной цели: благополучной карьере дирижера Гергиева. О хорошей карьере мечтает, наверное, почти каждый - и я вовсе не собираюсь упрекать за это молодого маэстро. Бесспорно, он входит в "топ-десятку" лучших дирижеров мира, если их десять - или в тридцатку, если их тридцать. Но молодым и талантливым дирижерам дорога в театр закрыта: все ассистенты и коллеги маэстро существуют лишь для фона, на котором все достоинства Валерия Гергиева выглядят наиболее эффектно. Маэстро единолично доминирует во всем: будь то распределение денег на западных гастролях или выплата премий водителям театрального гаража. По этой же причине нет в театре ярких режиссеров, не приживаются там и солисты-вокалисты, сумевшие сделать самостоятельную оперную карьеру на Западе: Сергей Лейферкус, Владимир Чернов, Елена Прокина, Валерий Алексеев, Алексей Стеблянко, Лариса Шевченко... "Тот, кто думает, что может обойтись без других, сильно ошибается; но тот, кто думает, что другие не могут обойтись без него, ошибается еще еще сильнее", - заметил как-то Ларошфуко. "Я вот здесь мучаюсь с вами, а мог бы давно уже спокойно себе работать в каком-нибудь западном оркестре", - заявил однажды Гергиев оркестру. "Что же вам мешает?" - последовала реплика из оркестра. Надо ли говорить, что чрезмерно "разговорчивый" оркестрант был вскорости уволен?

Вернемся ненадолго к воспоминаниям Виктора Вальтера: "Направник большой психолог и знает характер каждого исполнителя. Он знает, каким способом из каждого извлечь максимум его музыкальной продуктивности. С одним нужно обращаться осторожно, иначе он вследствие нервности рискует в спектакле сыграть гораздо хуже, чем он мог бы: и нужно видеть, как Направник следит за ним и в трудную минуту приходит на помощь и палочкой, и ободряющей улыбкой. Для другого, наоборот, необходимо резкое внешнее воздействие, чтобы он оказался на высоте требований... Я не помню случая, чтобы Направник кого-нибудь оштрафовал или даже пригрозил штрафом за музыкальную погрешность. Морального воздействия всегда было достаточно, и ни на одной репетиции мне не пришлось слышать грубого окрика или угрожающих слов по адресу отдельного исполнителя. Направник всегда выражает свое неудовольствие по адресу целой группы, не затрагивая личностей и предоставляя виновному самому сообразить, к кому относится замечание. И такая тактичность всегда давала самые лучшие результаты в смысле отношения оркестра к Направнику".

В своем желании быть самой яркой звездой Мариинского Валерий Гергиев стремится во что бы то ни стало "задуть" все другие звезды - или, по крайней мере, не замечать их существования; в Кirov-opera есть целый перечень неугодных певцов и критиков, имена которых упоминать в разговоре запрещено...

Подобный "сталинский" стиль жизни сегодняшнего Мариинского порой даже находит оправдание у российских и западных обозревателей: мол, благодаря ему театр выживает и зарабатывает деньги в наше тяжелое время. Что здесь можно сказать? Лично я не нахожу слов - точно также, как трудно разговаривать с человеком, который говорит, что при Сталине "и колбаса, и икра в магазинах была; и войну мы выиграли".

Озабоченный в последнее время немаловажной проблемой - оттоком всех мало-мальски способных певцов на Запад - Валерий Гергиев активно создает из театра некое миниатюрное полицейское государство, не доверяя почему-то собственному художественному авторитету. Он гордится тем, что театр получил в свое распоряжение декорации "Тоски" из Сан-Франциско, сделанные в начале 70-х годов (монтаж которых, из-за крайней тесноты Мариинской сцены, занимает около суток, а антракты длятся часами). Администрации Кировского, похоже, нравится функция старьевщика мирового масштаба - наши же театралы полагают, что декорации российских художников, сделанные в содружестве с серьезным режиссером, исходя из концепции последнего - могли бы послужить основой действительно интересного спектакля, а не очередной любительской поделки, достойной сцены сельского клуба...