Почему все Фигаро – там?

Оперный мир – это среда, удивительная сама по себе; в наши дни не являясь уже, как когда-то, частью некой одной (итальянской, в частности) национальной культуры, сообщество любителей оперы и оперных певцов давно превратилось в этакое наднациональное и (как ни крути!) всё же несколько эзотерическое сообщество. Но в России, в свете её новых свобод и непрестанных побед демократии, неискушенный обыватель, прочитав одну из редких заметок о какой-нибудь российской оперной звезде, ныне проживающей «там», за границей, нет-нет, да и задастся вопросом: «Ну, чего же им теперь-то не хватает»?

Итак, вновь – об «уехавших»; или, если угодно – «не вернувшихся». Имя им –легион, и счёт, вполне справедливо, открывается с гигантской фигуры Федора Ивановича Шаляпина. Первый в истории СССР Народный артист, у которого это звание тут же цинично отобрали, как только выяснилось, что возвращение под уютное крыло большевиков не входило в ближайшие планы певца, он испытывал впоследствии немалый прессинг со стороны власти, недвусмысленно обещавшей все мыслимые блага в случае возвращения Фёдора Ивановича на родную землю – ибо столь заметная на артистическом Олимпе фигура, как Шаляпин, немедленно стала серьёзной идеологической козырной картой. Когда-то «гордо реявший», но превратившийся из буревестника в придворного павлина Максим Горький писал в письме Шаляпину: «Возвращайся, Федя! Они тебе всё-всё вернуть обещают»!… – «А душу кто мне вернёт»?! – рычал артист в ответ. В другом ответе Горькому, опять после порции уговоров, сдобренных ссылками на имя Луначарского, прозорливый русский гений откликается: «Возвращаться? Зачем? Для прогулки на Соловки? Так уж староват я, милый, для подобных экскурсий»…

Однако Шаляпин – Шаляпиным; оставим и ставшую уже политическим архивом историю Галины Вишневской. Сегодня, когда выезд за границу, будь то временное или постоянное жительство, стал делом привычным, уезжают ли певцы за границу? – Уезжают. Остаются ли? – остаются. Кто и почему? Предлагаю рассмотреть проблему «от противного», начав с последнего вопроса. Возьмём этакого гипотетического, вполне значительного оперного певца средней «весовой категории», и рассмотрим все pro и contra.

В отличие от Запада, где исторически очень давно сложилась антрепризная система театрального дела (как одно время ее слегка напыщенно именовали в пост- и советской печати, «система звёзд»), в России всегда существовала организация театра, как единой труппы, и недолговечные опыты в сфере оперной антрепризы (Мамонтов, и т.п.) ничего здесь существенно изменить не смогли. С дореволюционных времен в раскладе этом практически ничего не изменилось, с той лишь разницей, что традиция Великого поста, например (когда певец любых императорских театров имел во время поста своё законное право на гастроли в Италии, Франции, Америке, и т.д.) была начисто отринута вместе с победой марксистско-ленинской философии на всей территории бывшего Союза. Таким образом, в наши дни певец поступает в полное распоряжение человека, обладающего верховной властью в данном театре – режиссёра или дирижёра, гения или самодура – расстановка эмоциональных акцентов в задачи данной статьи никоим образом не входит, поэтому мы просто условно назовём его «хозяином» Итак, певец («молодой певец») принят в штат (Большого, Мариинского, Малого – неважно; мы теоретизируем). И принимается служить Богу. Но не Богу искусства, а тому божку, что в данный момент находится у власти во вверенном ему храме искусств. И, что важно! – начиная с первых же шагов, творческие перспективы, да и просто сам факт выживания певца в театре вступает в прямую зависимость от отношений с «хозяином». (Мы не будем рассматривать такие очевидные случаи, когда брат, свояк или земляк «хозяина» всегда получает не последние роли, а ни одна гастрольная поездка за рубеж без него не обходится).