КОНСЕРВАТОРИЯ

Представить автора читателю и легко, и трудно. Он поработал дирижёром в Павловске (пригороде Петербурга), и в Новосибирске, и в питерском театре Музыкальной комедии, и в Хабаровске, и в Томске, и в Новосибирском Оперном театре... Юрий Шалыт - автор множества статей в музыкальных энциклопедиях, журналах и периодических изданиях. Он учился, и как дирижёр (у Мусина, Грикурова), и как музыковед. Но много работая дирижёром в Новосибирске, он закончил аспирантуру, как дирижёр в классе у Каца... Сейчас он живёт за рубежом, периодически выступая с мастер-классами. Что представляет собой нынешняя питерская Консерватория, и что она представляла собой раньше? - это просто исторически-ностальгический очерк, если вам угодно...

Еще совсем недавно здание Петербургской Консерватории являло довольно жуткую картину: на людей, стоявших в ожидании транспорта рядом с ее стенами, в любой момент могли свалиться куски лепнины. Особенную угрозу для жизни, естественно, таили ненастные дни. Поэтому несколько лет назад здание было обнесено защитным сетчатым заграждением, дабы избежать возможных жертв. Не лучше было и внутри: давно некрашенные стены пестрели трещинами, местами в коридорах стоял смрад от соседства давно неремонтируемых санузлов. Перед иностранными гостями было неловко. (Когда мне довелось побывать в Джульярдской школе, то за державу в "лице" родной Консы было обидно.) Но, тем не менее, иностранцы были и в огромном количестве. В основном из Южной Кореи - впрочем, и в Джульярде сплошной интернационал. В классе замечательной пианистки Оксаны Яблонской (я с удовольствием посидел на ее уроках) - сплошь приезжие, больше всех трудолюбивых японцев, всякие европейцы, и несколько человек из России!

Но учеба там довольно дорогая, и состоятельные корейцы устремляются к нам - дешевле. А Консе это выгодно: за иностранных студентов - прибавка к педагогическому жалованью, да и потом, как выяснилось, в последние годы и руководство неслабо погрело руки, переводя часть договорных сумм себе на счета специально созданных подставных фирм. Но все-таки, какой-то косметический ремонт кое-как сделали. А мой друг, завкафедрой истории русской музыки, живет в коммуналке без ванной комнаты, и его оклада едва хватает на существование… Зато сейчас ректором стал друг и бывший сосед президента, виолончелист Сергей Ролдугин. И вот теперь…

Когда я появился в стенах Alma Mater, ее ректором был Павел Серебряков, очень яркий пианист романтического склада, воспитанник школы Николаева, в основном игравший Рахманинова, Шопена и популярный набор бетховенских сонат. Он тщательно вникал в педагогический процесс на всех кафедрах, умудрялся посещать всевозможные экзамены, особенно был пристрастен, кроме своей, к дирижерской - там учился его сын Юра. Питался ректор часто в студенческой столовой, кстати, очень неплохой, выстаивая очередь наравне со всеми. Иногда его можно было застать утром у входа, проверяющим наличие студ. билетов. И, уверяю, это была не "ленинская" скромность. Так воспитан. В ряду прошлых ректоров он был достоин своего места - это была личность, мастер. Безусловно, как пианист, Серебряков уступал масштабу Рихтера или Гилельса, но его исполнение отличал темперамент артиста старой школы; он всегда играл крупно и ярко. В годы войны Серебряков спас и сохранил многих педагогов в Ташкенте, хотя позже, в период сталинской "чистки", оказался подвластен "веяниям власти" - и профессор С. В. Акимова, жена Ивана Ершова, скончавшегося в эвакуации, была уволена в числе многих за "космополитизм": она перевела труд по вокалу выдающейся певицы Лотты Леман, за что и пострадала; и после уже в Консу - ни ногой, обучала учеников дома.