AMORE#2

Постихин, на протяжении долгих лет будучи бессменным председателем парусной федерации и главным судьей множества парусных соревнований, конечно, понимал «особенность» случая, как никто другой: Антон, когда-то, еще в “юношах”, становившийся чемпионом России в классах “Кадет”, “420” и “Финн”, неоднократно завоевывал и титул чемпиона города на “Драконе”, а затем - призера крейсерских гонок на Кубок Балтики... Потому, когда в городе должна была стартовать новая многодневная регата, Антон решил сделать серию материалов для газет и журналов - вполне разумное объяснение, что именно он, как “бывший специалист”, сможет сделать это “достаточно профессионально и “интересно для читателя”, ТАССовское руководство вполне убедил. Разумеется, этот формальный довод, предназначавшийся для высокого начальства, самого Антона в заблуждение нисколько не вводил - он понимал, что уже не может терпеть, что больше просто не выдержать: загадочная эта ностальгия по ветру, брызгам волны и тугому парусу, знакомая многим “бывшим” яхтсменам (и давно где-то внутри, исподволь, уже точившая душу), вышла, наконец, наружу.

Толе Постихину ни объяснять, ни растолковывать все это не было никакой нужды; умудренный собственной жизнью, каким-то чудом неразрывно связанной как с парусным спортом, так и с номенклатурной “социальной” деятельностью, он все понимал без слов.

- Да-а, старик... Возмужал, мяса нарастил, поправился; уж не тот былой мальчик! Рад тебя видеть; счастлив обалденно!.. - хрипло басил Постихин, щедро разливая импортный “Teacher’s” по стаканам (впрочем, не забыв перед этим послать секретарше некий мимический сигнал и повернуть на пару оборотов ключ в двери). - Я по собственному опыту знаю, уж поверь: раз ты, наконец, возник в клубе, пусть пока и “по работе” ? значит, не за горами и твое “нормальное”, настоящее возвращение в парусный спорт... Вот за это и выпьем! - и, размашисто чокнувшись с Антоном, он лихо выпил свой стакан до дна.

...Так уж вышло, что некоей “школой жизни” для Антона стал парусный спорт. Совсем мальчишкой, бесцельно шатаясь по городу, он случайно набрел на яхт-клуб - и застрял в нем надолго... Вначале многое не давалось; не раз и не два, насквозь промокший, корчась от холода в маленьком швертботике на пронизывающем октябрьском ветру, он клялся себе, что все бросит, “завяжет” и уйдет... Но не “завязывал”, не уходил. Однажды, показывая неплохие результаты в одиночном классе “ОК-динги”, на резком шквале коварного майского ветра он сделал поворот “оверкиль” - попросту говоря, перевернулся. Кое-как выбравшись на шверт и поставив лодку на ровный киль, стуча зубами от холода, он поджидал устремившийся к нему тренерский катер. «Юрий Владимирович! Возьмите меня на буксир!» - взмолился он, когда катер, сбросив ход, почти вплотную поравнялся с просевшим под тяжестью взятой в кокпит воды швертботом. - «Гонка еще не кончилась! Откачивай воду и вперед!! - безжалостно заорал тренер. - “Отрыв” хороший, не теряй времени!» - «Но у меня черпак утонул!» - жалобно, чуть не плача, заныл Антон. - «Тапочкой отливай воду, да поживее!» - зарычал Юрий Владимирович. И Антон, безропотно сняв кеды, принялся отчерпывать воду. Откачав до половины, он, чуть увалив лодку под ветер и подобрав шкоты, открыл в днище специальные клапаны-“сосалки”, через которые вода уходит из швертбота, как только он наберет небольшой ход...
Шквалистый ветер, взявший в союзники резкую крутую волну, соперников тоже не щадил. И ? вымокший, замерзший, злой ? Антон финишировал первым!
«Кем бы ты ни стал в будущем, кем бы ты ни был - никогда в жизни нельзя списывать себя в расход до тех пор, пока остается хоть какой-нибудь шанс!! - говорил потом Юрий Владимирович Шаповалов в жарко натопленном кубрике тренерского катера, отпаивая закутанного в теплые одеяла Антона горячим чаем. - Я этому на войне научился. Там все было предельно просто: либо - ты, либо - тебя. Кто думал иначе, до Победы не дожил...» А потом именно он, невзирая на возраст и не дожидаясь, пока катер подойдет вплотную, сбросив бушлатик и сапоги, нырнул в холоднющую воду - спасать Антона. Тот был от природы очень худощавым и поджарым подростком; превосходно гоняясь на слабых ветрах, в крепкую погоду он серьезно страдал из-за недостатка веса, не позволявшего ему откренивать швертбот также эффективно, как его более массивным соперникам. Антон боролся с этим всеми правдами и неправдами - и посему, когда у него оборвался ремень, зацепившись ногами за который и вывесившись за борт, яхтсмен удерживает лодку от опрокидывания - то он камнем пошел ко дну... Давненько догадываясь о том, что спасательный жилет Антона вместо поролона и воздуха был наполнен водой и свинцовой дробью, Шаповалов, не задумываясь, сиганул за борт - и успел как раз вовремя...