ГЛАВА 4. «ТЫ, ДОРОГОЙ МОЙ, ПРОСТО ПОРАДОВАЛ МЕНЯ!»

Я думал, что после этой истории маэстро вообще откажется от Отелло, но спустя два дня мне позвонил Вальтер и пригласил назавтра в 15 часов на репетицию.
По правде говоря, я был очень огорчен, потому что, в сущности, не совершил никакого проступка и не заслужил такого обращения, и на репетиции не стал скрывать своего недовольства. Едва мы вошли в кабинет, Тосканини поздоровался с нами и сказал:
– Яго, спойте мне речитатив.
Он обратился ко мне на вы, и я решил, что история, начавшаяся три дня назад, еще не окончена. Он проиграл речитатив хора «Si calmi la bufera»(«Пусть утихнет скандал»), и я услышал шепот Москоны:
– Пино, не пугайся!
Я решительно запел и исполнил весь речитатив из I акта (маэстро подпевал за Родериго). Я был предельно внимателен, и все прошло хорошо. Тосканини ни разу не остановил меня, а когда дошли до конца, воскликнул:
– Наконец-то мы поняли друг друга. А ведь так немного нужно было для этого!
Мы спели весь I акт, после чего маэстро сказал:
– Отдохнем немного.
Я стоял в коридоре, разговаривая с Ассандри, когда Тосканини подошел ко мне и, дружески положив руку на плечо, сказал:
– В понедельник я тебе устроил головомойку, да? Но ты же и сам понимаешь, что без таких уроков не обойтись, иначе ты будешь слишком несерьезно относиться к делу.
Я ответил:
– Но, маэстро, вы даже не дали мне рта раскрыть и сразу же стали кричать... Я ни в чем не был виноват. Он посмотрел на меня внимательно и ответил:
– Знаешь, накануне меня так взвинтил один глупый скрипач и твои коллеги, что, увидев тебя, появившегося спустя два часа после начала репетиции, сияющего и расфранченного, я окончательно вышел из себя.
Он помолчал немного и добавил:
– Впрочем, это тебе не повредит... И давай забудем обо всем...