ГЛАВА 5. «АИДА» ДЛЯ ТЕЛЕВИДЕНИЯ

В течение всего 1948 года у маэстро было очень много концертов в Эн-Би-Си, и он никак не мог заняться оперой, которую так любил.

Я часто навещал его в Ривердейле и обращался к нему за советами по поводу разных опер, в которых мне приходилось петь. Тосканини всегда был по-дружески щедр, делясь со мной драгоценной мудростью, которую принесли ему природный гений и огромнейший опыт. Его советы касались опер, которые мне надо было готовить, и исполнения – словом, всего.

Я попросил его пройти со мной Риголетто, и тут его замечания тоже поражали своей тонкостью и точностью. Тот, кто когда-либо пел с ним, понимает, как он умел «формировать» певца.
В конце 1948 года Тосканини пригласил нас с женой на большой новогодний ужин, и мы много говорили с ним обо всем.
– В этом году, – сказал он, – мы будем работать над оперой. Я устал от концертов, а ты навещай меня. Мне бы хотелось подготовить Аиду с тобой, Бьёрлингом, Нелли и Москоной.
Я заметил:
– Какой великолепный голос и какой прекрасный певец – Бьёрлинг, не так ли, маэстро?
Он ответил:
– Мне уже давно хочется дирижировать оперой, в которой партию тенора исполнял бы Бьёрлинг. Кроме того, что он хорошо поет на дыхании, у него идеальная эмиссия. Многим певцам надо было бы у него поучиться. Я сказал:
– Другой тенор – Жан Пирс, по-моему, тоже хорошо поет и на дыхании. Что вы о нем скажете?
– Пирса тоже можно сравнить с Пертиле. Это певцы, дорогой мой, на которых всегда можно целиком положиться, они никогда не подведут! Голос Пирса, – добавил он, – хотя и не такой горячий, как у Бьёрлинга (он швед, а голос у него, я бы сказал, латинский), но он обладает такой музыкальностью, что может быть назван певцом высокого класса.