ГЛАВА 6. «ЕСЛИ БЫ Я САМ МОГ СПЕТЬ ЭТУ ПАРТИЮ!»

Первый акт Фальстафа я повторял каждый день, потому что Тосканини хотел, чтобы я как можно глубже вошел в роль, буквально перевоплотился бы в этого толстого обжору и он стал бы моей второй натурой. 

Маэстро придавал огромное значение монологу I акта из-за многообразия оттенков, которые надо было придавать словам.
Данизе научил меня придавать больше выразительности слову «ladri» (воры), произнося его иначе – «laderi», считая, что добавление гласной «е» делает слово более выпуклым, хотя сама эта гласная почти незаметна. Две стоящие рядом согласные «dr» лишают слово звучности, певучести. Тосканини со своим тончайшим слухом сразу же уловил это мое новшество и похвалил.

Что касается образа Фальстафа, то маэстро разъяснил мне его буквально в мельчайших деталях и требовал, чтобы мое исполнение было как можно более реалистичным и в то же время не было образцом ни драматического, ни комического. Он говорил:
– Фальстаф не комический персонаж, как многие думают и как его представляют многие исполнители. Это обстоятельства, в которые он попадает, делают его смешным. Он же сам убежден, что нравится женщинам, иначе не попался бы вторично на розыгрыш в лесу с феями. Ясно? Его пение, – продолжал маэстро, – должно быть расслабленным и отнюдь не истеричным, даже при вспышках гнева. Толстые люди обычно флегматики. Они добродушны и неохотно делают лишние движения. Даже когда Фальстаф приказывает слугам оставить его наедине с Квикли, он произносит это не повышая голоса, не удостаивая их даже взглядом. Слуги – сегодня они есть, а завтра – нет, надо, чтобы чувствовалось расстояние. Помни еще, что, исполняя партию Фальстафа, ты должен чуть-чуть отставать от оркестра: этот миг запоздания в пении подчеркнет неповоротливость героя...
А вот дыхание должно быть всегда ровным и естественным, потому что без правильного дыхания – прощай бельканто! Верди считал, – добавил Тосканини, – что в партии Фальстафа, после того, как певец отлично освоит все темпы, может быть позволена некоторая свобода исполнения, чтобы возникла полная непринужденность... но не смешливость, конечно, не тот банальный смех, который неразумно вставляют некоторые твои коллеги. Комическое – в самой музыке, и нет нужды добавлять еще что-то.

Маэстро признался мне, что отдал бы все что угодно, лишь бы иметь хороший голос и спеть так, как слышит он своим внутренним слухом, в глубине души...
– Что может быть лучше, дорогой мой, чем иметь хороший голос и петь?!
Он сказал, что из всех голосов предпочитает баритон, потому что это настоящий мужской голос, теплый и волнующий.
– У самого Верди, – добавил он, – был прекрасный баритон, и он очень любил петь арию «Ты забыл край милый свой, бросил ты Прованс родной» из "Травиаты", которая напоминала ему определенный период его собственной жизни.

Данизе, со своей стороны, тоже давал мне немало полезных советов, и когда я возвращался после занятий с маэстро, приходил ко мне в номер, расспрашивал, как прошло занятие, и нередко говорил:
– Быть рядом с Тосканини и учиться у него – это необычайное счастье, которое тебе послал Господь. Сходи в церковь и поставь там самую толстую свечу, какую только найдешь!