ГЛАВА 7. МНИМЫЙ ТЕХНИК

Однажды в Ривердейле мы прошли всю оперу, и маэстро Тосканини был доволен моими успехами. Он сказал:
– Прежде чем уходить, отдохни немного. – Он усадил меня на диван в большом холле, велел принести чай. Помню, он сказал:
– Это напиток, который я никогда не могу понять... Он – как музыка...– Тосканини хотел назвать имя композитора, но не закончил фразу и засмеялся в усы.
В это время в холл вошли два молодых человека. Маэстро поинтересовался, кто это. Оказалось, техники. Они пришли чинить радио. Тосканини снял очки, взглянул на меня и сказал:
– Ты слышал? Два техника, чтобы починить одно маленькое радио. Д-да! Все возможно здесь, в Америке, все тут делается с размахом! Интересно, чтобы починить граммофон, наверное, пришло бы 20 человек!
Мы продолжали беседовать. Через полчаса снова появились техники и направились к выходу. Тосканини остановил их и обратился по-английски:
– Простите, но почему одно маленькое радио вы пришли чинить вдвоем? Сколько бы вас пришло, если бы испортился граммофон?
Техники не отвечали. Тосканини посмотрел на них и засмеялся. И тогда один из молодых людей сказал на смешанном итало-английском:
– Маэстро, я не умею чинить радио, я дирижер.
– Дирижер? – изумился Тосканини. Молодой человек ответил:
– Да, маэстро. Я дирижер... – и повторил это по-итальянски.
– И где же ты дирижируешь? – спросил со смехом маэстро.
– Симфоническим оркестром в Коннектикуте. Каждую субботу у меня концерт.
– Объясни мне, – продолжал Тосканини, – почему же ты еще ходишь чинить радио?
Молодой человек, изъясняясь на смешанном итало-английском языке, сказал:
– Маэстро, мне так хотелось познакомиться с вами, поговорить... Вот я и воспользовался случаем, что мой друг пошел к вам чинить радио, и пришел вместе с ним в ваш дом.
– Да ты молодец! – воскликнул маэстро – Значит, мы коллеги. Ну-ка, расскажи, что входит в программы твоих концертов?
Молодой человек достал программу. В ней значилось – Бетховен – Седьмая симфония, Брамс – Третья симфония; Верди – Жанна Д'Арк, увертюра. Тут Тосканини воскликнул:
– Смотрите-ка, какое совпадение! Я тоже в субботу в Эн-Би-Си дирижировал Третьей симфонией Брамса. Молодец! Отличная программа, желаю успеха!

Они еще долго беседовали, и Тосканини давал советы молодому дирижеру, который достал из кармана партитуру симфонии Брамса и тщательно записывал все, что говорил маэстро. Когда он уходил, лицо его сияло от счастья и, конечно, он на всю жизнь запомнил этот день.

Вот каким был Тосканини. В любой ситуации он умел проявить доброту.

Репетиции Фальстафа шли уже со всей труппой, и маэстро требовал петь в полный голос. Он утверждал, что все репетиции надо проводить с предельным напряжением. Иначе они бесполезны. Если я позволял себе иногда напевать партию, он сразу же останавливал меня:
– Так, так, прекрасно. Только повтори все в полный голос! Певец, репетирующий вполголоса, – утверждал маэстро, – приобретает плохую привычку – и только! Он неправильно окрашивает звук и портит все, что было приобретено раньше. Чем петь пиано, лучше вообще не петь, а отправиться на прогулку...

Маэстро рассказывал, что Карузо на репетициях всегда пел в полный голос и никогда не щадил себя.
– Правда, в ту пору, должен признать это, репетиции, особенно в «Метрополитен», были очень точно распределены, и там не работали сдельно, как сейчас.