ГЛАВА 11. "ДОН КАРЛОС"#9

Эболи остается с королевой. Когда все уходят, Эболи бросается к ногам Елизаветы и признается, что это она похитила шкатулку - она любит Карлоса, и ревность толкнула ее на ужасный поступок. Но это не единственное преступление: Эболи признается королеве, что была любовницей короля.

Елизавета потрясена ее рассказом, но старается сдержать свои чувства. В сопровождении оркестра, переходя от трех piano к шести, на очень слабом дыхании, достаточном лишь для шепота, она тихо, но твердо приказывает Эболи: "Вам больше здесь не место!.. Или в монастырь идите, или в изгнанье!" В этой сцене, по моему твердому убеждению, надо обойтись минимумом действия; здесь необходимо вокальное и драматическое величие, огромное достоинство.

Оставшись в одиночестве, Эболи поет знаменитую арию "O don fatale" - "Моя краса - коварный дар!". Помета в партитуре - allegro соп disperazione - может показаться несколько забавной, поскольку между терминами как бы есть противоречие; но, естественно, allegro относится к темпу, а соп disperazione (с отчаянием) - к интерпретации. Позволю себе напомнить, о чем тут речь: в "don fatale" слово "don" не имеет никакого отношения к Дон Карлосу. "Don" по-итальянски значит "дар"; Эболи поет о роковом "даре" - своей красоте. Этот роковой дар принцесса Эболи обвиняет во всем случившемся и проклинает его.

Ария Эболи начинается с взрыва отчаяния. Это очень красивая, но чрезвычайно трудная ария; если ее хорошо исполнить, она может принести певице огромный успех. Здесь для меццо-сопрано наступает тяжкое испытание, но она получает и большую выгоду, так как финал этой картины целиком принадлежит ей. Певица остается один на один с залом, владеет непосредственной реакцией публики и, в случае успеха, аплодисментами.

Прежде чем отправиться в плавание по последнему действию оперы, которое сплавляет воедино все нити драмы, доводит до последней черты судьбы главных героев, давайте повнимательнее посмотрим на все персонажи - второстепенные и главные. (Хотя "посмотрим" не совсем точное слово, особенно для того образа, который увидеть не дано.) Это - Голос с неба. Как я уже отметил, певица-сопрано, исполняющая эту партию, остается невидимой, но голос ее должен быть слышен очень хорошо - ему надо звучать ясно, отчетливо, ведь это поет ангел. Вспоминаю одну репетицию - бурную, с баталиями, - которую проводил весьма дотошный, но не особенно опытный дирижер. Он замучил бедную певицу, заставив ее шесть или восемь раз повторить очень трудную, требующую огромного напряжения, написанную в высокой тесситуре фразу; к тому же певица исполняла ее, взобравшись на очень высокий помост над сценой.
Маэстро не хватало "небесного" эффекта, и он попросил "ангела" спеть еще раз. Тут раздался мрачный бас Джулио Нери: "Если она споет еще раз, то потом уже сможет петь только Великого Инквизитора".

Такой способ защиты оказался весьма успешным!

 Партия Королевского герольда состоит из одной фразы, но она очень трудна для исполнителя. Певец стоит в одиночестве, хотя сцена заполнена толпой, он как бы отделен от всех и без оркестровой поддержки поет свою "безжалостную" фразу. У него нет выхода. Фраза либо получится, либо нет. Удача здесь зависит от вокальной техники и силы певца. Для молодых вокалистов это почти неисполнимая задача. В Римской опере был замечательный comprimario, пение которого отличалось силой звука и прекрасной вокальной линией. Допев свою фразу, он обычно поворачивался к хору и с торжеством восклицал: "Не правда ли, у меня все еще недурной голосочек?"