МАРИЯ КАЛЛАС - МОЙ ВРАГ#76

Милан, 15 марта. 8-го марта Джузеппе вернулся из Сан-Ремо. Навещает Луизу в клинике. В ее палате множество книг. Хотя боли теперь совсем не отпускают ее, она намерена заниматься, чтобы подготовиться к следующему экзамену по анатомии. Увидев отца, она просияла.
Она попросила, чтобы Джузеппе провез ее в коляске по всему коридору, где дежурят ее друзья, коллеги по университету, наши дорогие тетушки. Она хочет поздороваться с ними и поблагодарить их. Они всякий день бывают здесь. Заходят к ней в палату, говорят почти шепотом.
Луиза совсем перестала есть.
- Скажи, чего тебе хочется? - спрашиваю я.
- Мне бы хотелось конфет от "Джиджи Фаци", - сказала она как-то. Потом попросила жареную куру. Я все приношу ей. Чтобы не огорчать меня, пробует и говорит:
- Потом поем, - и взглядом просит прощения.
Выхожу, лишь бы не заплакать при ней. Возле нее мы всегда все держимся ровно или пытаемся выглядеть спокойными.
Дежурим возле нее по очереди, чтобы не оставлять одну. 17-го вечером возле нее захотел провести ночь Ренцо. 18-го после переливания крови она попросила:
- Мама, останься сегодня ночью со мной.
У нее опухший живот, вздутый, болезненный. Доктор сказал, что печень ее, как у старого алкоголика, совершенно разрушена химиотерапией. Она умирает от гепатического цирроза.
В ночь на 19-е мы остались возле нее втроем - я, Пиппетто и Ренцо. Мальчики сидели в соседней палате.
Луиза находилась под воздействием морфина, который ей вводят, чтобы уменьшить боли.
Около половины третьего ночи она начала метаться, сознание ее помутилось. Старшая медсестра приподняла ее, стараясь облегчить дыхание.
- Позовите вашего сына и Ренцо, - приказала она.
Бегу к ним, стучу в дверь. Возвращаюсь. Луиза уже скончалась.

Милан, март. 19 марта - день святого Джузеппе. В доме у нас двое Джузеппе. Но с этого дня - 19 марта 1975 года - мы больше никогда не будем отмечать именины.
Агония Луизы, длившаяся почти пять лет, закончилась.
Совершенно убитые, читаем, словно в трансе, сотни писем и телеграмм со всего мира. Друзья и коллеги моего мужа, театры, импресарио, незнакомые люди принимают участие в нашей трагедии. Мария Каллас прислала венок из Флориды. Тетушки в эти дни переехали в Милан. В Сан Феделе священник спросил, не хотим ли мы, чтобы кто-нибудь пел на похоронах. Мой муж сказал - нет.
Вскоре мы услышали прекраснейший, прямо ангельский голос, который пел Agnus Dei Бизе. Мы с мужем переглянулись, как бы спрашивая друг друга, кто бы это мог быть. Слезы наши капали при каждой ноте.
Кто-то сказал:
- Это поет Магда Оливеро.
Да, это была она, чудесная певица, коллега моего мужа, женщина, с которой я весьма редко встречалась и которую знала совсем мало. Это был удивительный жест с ее стороны.