МАРИЯ КАЛЛАС - МОЙ ВРАГ#67

Телефон в номере Марии, казалось, обезумел. Звонили из офиса Сола Юрока, а директор "Карнеги Холл" и импресарио Горлинский поспешили в гостиницу вместе с сотрудниками Юрока. Хотели убедиться, в каком состоянии Мария, и посмотреть, нельзя ли спасти концерт. Потом приехали и мои родители. Они слышали по телевидению, что концерт отменяется из-за болезни Каллас. Как многие нью-йоркцы, они тоже собирались к 7 часам в театр.
Когда уже поздно вечером мы вернулись в наш номер, Джузеппе был совершенно вымотан. Он сел на постель и стал рассказывать. Накануне ночью, прежде чем спуститься в наш номер, он посоветовал ей не волноваться, заверил, что все пройдет хорошо. Вместо ответа Мария покровительственно похлопала его по плечу, и сказала:
- Не волнуйся, Джузеппе. Я все время буду рядом и помогу тебе.
Тот, естественно, взорвался:
- Что ты хочешь этим сказать? Если я затеял всю историю, так только потому, что это ты нуждалась в помощи. Вся работа, какую мы проделали, нужна была только для того, чтобы у тебя появилась цель в жизни. Это ты нуждалась в ней. У меня есть моя работа, и я пренебрег ею ради тебя, у меня есть семья, и еще тысяча причин на свете, чтобы хотеть жить. А теперь ты говоришь мне, что это ты хочешь помочь мне?
И он вышел, хлопнув дверью.
Бедная Мария, она совершенно не поняла, что за характер у Джузеппе. Такому человеку, как он, не говорят: "Я тебе помогу". Она не представляла, насколько самолюбив мой муж, не понимала, что его европейский мужской менталитет, его "я" не терпели ни малейшего покровительства от женщины.
Ее тоже возмутили слова Джузеппе. Человек, которого она вначале (я уверена в этом) использовала, чтобы пробудить ревность у Онассиса, теперь посмел восставать, причем настолько, что осмелился заявить ей, будто это она, а не он нуждается в помощи. Но Джузеппе парировал: ведь это у тебя не осталось желания жить после разрыва с Онассисом. Когда мы встретились, ты занималась, как начинающая студентка, и попросила придти послушать, как звучит голос. Разве не ты же сама попросила у меня совета и приехала в Италию, чтобы заниматься со мной? Если ты все это делала только для меня, то ты ошиблась.
Примерно так сказал ей Джузеппе, и она упала на постель. Ее единственным спасением были белые пилюли - снотворное. Оно приводило ее в состояние некоего забвения, как бы отключало от действительности, создавало иллюзию покоя. Не отдавая себе отчета в том, что она делает и кого ранит, губит вместе с собой, отказываясь от концерта, она проглотила сначала одну, потом другую пиллюлю и еще несколько.

Нью-Йорк, февраль. Позвонила Луизе и подробно рассказала ей, что произошло. Дочь была в очень плохом настроении. Лечение продолжается. День и ночь молюсь, почти всегда молча, чтобы не беспокоить тех, кто со мной рядом. Постоянно надеюсь на чудо.
Вернувшись из Торонто, где концерт прошел с большим успехом, Джузеппе и Мария, похоже, немного успокоились.
Мария предложила нам перебраться на ее этаж, поскольку там освободился номер.
Ужинали с ее крестным отцом и ее греческой подругой пианисткой Вассо Деветци. Вечер прошел очень приятно.
Они отправляются в Вашингтон, а я провожу уикенд в Бронксе - наконец-то в полном покое, в своей семье.

Нью-Йорк, 28 февраля. Что-то произошло на концерте в Вашингтоне, отчего Мария рассвирепела. Джузеппе рассказывал, что видя ее в отличной форме, он решил заменить один дуэт на другой. И когда сказал ей об этом, она реагировала как-то неадекватно. Она спела его, причем хорошо, но осталась весьма недовольна заменой.
Когда дела идут не так, как он хочет, и возникают эмоциональные проблемы, которые не удается разрешить, с Джузеппе обычно что-то происходит, и все сразу же сказывается на его голосе. Плохая погода тоже, конечно, не помогает. У него началась, как я говорю в таких случаях, эмоциональная простуда. Бессонница и плохое настроение мучают его.
Мария научила его принимать свои проклятые пилюли. К счастью, ему хватает всего лишь половинки, чтобы сразу уснуть. Но я опасаюсь, что со временем возникнет привычка, и чем это тогда кончится? Завтра у них концерт в Бостоне, но он лишился голоса. Мария решила, что будет петь одна. Возьмет с собой пианистку Деветци, которая, заменив Джузеппе, исполнит фортепианные пьесы, и Мария получит возможность передохнуть между ариями. Одна она не смогла бы выдержать целый вечер.
Деветци презирает Джузеппе. И всячески демонстрирует свое отношение. Но он не сердится на нее. Эта властная подруга певицы хочет, чтобы Мария была ее полной частной собственностью.