Самый сексуальный дуэт!

Сорокалетняя певческая карьера принесла Джоан Сазерленд титул "La Stupenda". [La Stupenda, в переводе с итальянского, означает "великолепная, изумительная"]. Она всё ещё находит это не очень удобным - по крайней мере, именно так она говорила корреспонденту Guardian Мартину Кэттли.

Джоан Сазерленд спрашивает, можем ли мы записать интервью где-нибудь в районе Лейстер Сквер. Я предлагаю Ковент Гарден. В конце концов, она пела там около сорока лет, от самого начала её карьеры в качестве контрактной певицы за 10 фунтов в неделю в 1952 году, через все её "La Stupenda" сезоны до звёздного прощания в канун Нового 1990-го года.

Однако по телефону она выражает некоторую нерешительность. "А служебный вход по-прежнему там же, где и был? - спрашивает она. А затем и вообще нечто невероятное: - Я не думаю, что хоть кто-нибудь там меня помнит теперь".

Но, разумеется, её помнят. "О Боже, это действительно она здесь!" - произносит леди у дверей, как только Сазерленд входит, и все, конечно, замечают её, пока мы идём закулисными закоулками и лабиринтами Королевской оперы. Многие спрашивают автограф - независимо от того, хочет она того или нет, Сазерленд - это легенда Ковент Гарден. "Да, я буду ею - когда помру!", парирует она с ухмылкой.
Достижения Сазерленд на вокальном поприще огромны. Вместе со своим мужем, дирижёром и педагогом Ричардом Бонингом она установила современные стандарты в исполнении репертуара бельканто и французского романтического репертуара. В один вечер она стала сенсацией - в 1959 году в роли Лючии ди Ламмермур в постановке Дзеффирелли, и вряд ли сдавала свои позиции на протяжении последующих тридцати лет.
Все эти годы она была почти не менее знаменита тем, что старалась твёрдо стоять на земле. "Я - мамуля. Я никогда не задумывалась о том, чтобы стать дивой. Я просто хотела петь роли и хорошо исполнять свою работу. Я всегда приезжала в театр на такси, а не на каком-нибудь "Роллс-Ройсе". У меня просто не было времени на всю эту глупую шелуху".

Все её достижения будут признаны ещё раз, когда Лорд Хэрвуд вручит Сазерленд золотую медаль Королевского Филармонического Общества на ежегодной церемонии вручения и торжественном ужине сегодня вечером. "Меня спросили, согласна ли я принять награду? Знаете, такие предложения не отвергаются, верно?"

Она просматривает лист музыкантов, что были награждены этой золотой медалью в прошлом. Артуро Тосканини и Аделина Патти привлекают её внимание - так же, как и Эмма Альбани. - "У меня есть одна из её сценических корон"… Джон Барбиролли: - "Прекрасный старинный приятель". Майкл Типпет: - "Он просто сказал, что я должна петь его музыку красиво, и тогда всё встанет на свои места". Затем она говорит с гордостью: "а я - единственная из Австралии в этом списке. Даже Нелли Мельба сюда не попала… Это здорово, когда тебя помнят, - продолжает Сазерленд. - Но оперный мир изменился целиком, снизу доверху. Даже то, как теперь запускаются новые постановки; всё изменилось! Я очень рада, что закончила именно тогда, когда закончила. Иначе, возможно, мне бы пришлось не раз уходить демонстративно".

Последней ролью Сазерленд в Ковент Гарден была доницеттиевская Анна Болейн в 1988 году - редко исполняемая вещь, которую Сазерленд превратила в нечто собственное - оперу, ярко выявляющие нежность и блеск, которые были отличительными признаками её пения. Однако самое последнее её выступление на этой сцене состоялось двумя годами позже, в "Летучей мыши" с Лучано Паваротти и Мэрилин Хорн.

"Это был трудный вечер для меня, - вспоминает певица. - Вернуться, петь и сознавать, что это - в последний раз. Было прекрасно, что приехали Мэрилин и Лучано. И прекрасен был приём публики - если учесть, что я еле-еле пела своим старческим, трясущимся голосом.

Я решила, что пришла пора остановиться, потому что я чувствовала, что техника оставляет меня; дыхание тоже стало становиться тяжёлым. Как раз где-то в это время я отправилась к доктору, и у меня обнаружились небольшие проблемы с сердцем: с тех пор я всё время сижу на таблетках. Это был полный физический износ. Вы постарели; механика износилась. Это просто, как ваш старый холодильник".

Техника пения - это нечто, действительно заботящее Сазерленд. С тех пор, как она оставила сцену, легендарное сопрано восседала в дюжинах жюри различных вокальных конкурсов, и слышала новое поколение певцов - которые, как она опасается, пренебрегают вокальной техникой - именно тем, что позволяло ей оставаться на вершине столь долгое время.
"Боюсь, что наступает какое-то разложение. Сегодня молодые певцы не развивают основы вокальной техники: они не знают, как правильно дышать, как опирать звук и проецировать, "собирать" его; они дышат отсюда - она кладёт руку на грудь - и ничего не опирают. Они поют отсюда - на сей раз она указывает на горло - но не направляют звук в пазухи и не используют верхние резонаторы. Вы видите, как они задавлены на горле - это так напрягает. Всё так напряжённо, ни чувства лёгкости, ни чувства линии [кантилены]; нет дыхания, фокусировки звука - нет восторга пения и отдачи этого восторга публике.
Старые учителя были правы: Гарсиа, Ламберти, и другие. А народ не учится дышать, правильно опирать и проецировать звук. И они не поют вокализов. Есть же огромные тома вокализов, вокальных упражнений, которые позволяют выработать легато и соединить верхний регистр с нижним. Но они все поют вот тут, внизу… а потом "гвоздят" верхние ноты. Они не знают, как правильно подойти к верхним нотам, и, разумеется - вскоре им придётся за это расплачиваться."

"Я не знаю, куда подевались все учителя", - говорит Сазерленд. Она недавно говорила на эту тему с певицами её эры - такими, как Сена Юринак и Биргит Нильсон; Илеаной Котрубас - из тех, кто помоложе. "Они все дают мастер-классы потому, что они видят так много молодых певцов, просто не имеющих никакой техники. Котрубас сказала мне: "для меня было очень тяжёлой работой освоить технику. А молодёжь не хочет тяжело трудиться". Они просто хотят посмотреть ноты, выучить их - и выскакивать на сцену, чтобы их петь."

Одним из учителей Сазерленд был Клайв Кэри (Clive Carey), в прошлом - ученик Жана де Решке и директор оперы в Королевском музыкальном колледже. Именно он научил Сазерленд технике взятия верхних нот, которая стала одним из надёжнейших и восхитительных средством её вокального арсенала. "Я брала "фа-диез", но не хотела делать это слишком часто. В основном я "крутилась" вокруг "ми". Это было прекрасное чувство - возможность взять эти ноты, и я не могу припомнить много случаев, когда мои высокие ноты хоть раз подводили меня. Это всё благодаря той большой работе, что я проделала для поддержки, для "опоры" этих нот. Затем я должна была много работать над качеством звука. Кэри всегда говорил, что Решке настаивал на том, что высокие ноты идут из задней верхней части головы. И когда мне удалось "поместить туда" мои верхние ноты, это стало огромным моим преимуществом."

Сазерленд полагает, что если бы она начинала свою карьеру в музыкальном бизнесе сегодня, она бы никогда не проделала той работы, что сделала в своё время. "Я не думаю, что меня пригласили бы в эти оперные театры сегодня. Я была очень крупной женщиной - и, действительно, очень наивной. Но мне кажется, боги были милостивы ко мне. После войны был такой подъём, когда мы имели возможность послушать действительно выдающиеся голоса и время у них поучиться. Здесь, в Ковент Гарден, мы работали, как единая компания - в нынешнее время подобного не происходит; очень жаль. У нас был большой лист певцов - очень много сопрано, меццо, теноров, баритонов, басов - и все были настоящими, крепкими певцами. Настоящая семья - и прекрасное место для работы".

Сазерленд по-прежнему живёт, уже почти как сорок лет, в Швейцарии, чуть повыше Монтрё. Она занимается садом (хотя больные колени ограничивают её объём работ в саду); плетёт кружева и вяжет - то, чем она всегда занималась в своей гримуборной между ариями.
Она говорит, что прекратила пение, думая: "Я буду возиться со своим домом". Голос, что однажды благословил вокальный феномен послевоенной эпохи "всё ещё здесь, - говорит она. - Но физическая усталость просто очень велика. Я просто остановилась. Я не хожу в оперу часто. Думаю, я просто несколько выпала из этой обоймы".
Только один раз с 1990 года Сазерленд решила прервать свой "обет молчания". Год или два спустя после того, как она покинула сцену, её муж летел домой из Канады - "И я решила его удивить". Но после дня напряжённых вокальных упражнений она обнаружила, что стала кашлять и задыхаться. - "Тогда-то я действительно окончательно "завязала" с пением".

Когда я спросил её, сколько она бы назвала записей, благодаря которым её бы помнили, чтобы ощущать себя счастливой, Сазерленд называет диск с записью "Эсклармонды" Массне. "Я очень к ней неравнодушна, особенно - к любовному дуэту: он такой эротичный. Это определённо наиболее эротическая вещь из всего, что я пела" - и затем, очень тихо, она начинает петь: прекрасные ноты, и мгновенно узнаваемый тембр. Внезапно я осознал, что в эту минуту с помощью своего диктофона завладел записью чрезвычайно редкого концерта Джоан Сазерленд в Ковент Гарден.

Guardian Unlimited © Guardian Newspapers Limited 2002
© перевод с английского и публикация Кирилла Веселаго

"Призрачная" справка
Джоан Сазерленд родилась в Сиднее 7-го ноября 1926 года. До 19-ти лет занималась пением с матерью, одновременно проходя формальное учение у Джона и Аиды Диккенсов. Пела в концертах, ораториях и трансляциях в Австралии и в августе 1947 успешно дебютировала в концертном исполнении "Дидоны и Энея" Пёрселла (Сидней). В 1951 году, выиграв вокальный конкурс в Австралии, переехала в Лондон, где училась у Клайва Кэри в Оперной школе при Королевском Музыкальном Обществе. Дебютировала в Ковент Гарден 28 октября 1952 года в роли Первой дамы ("Волшебная флейта").
В качестве штатной сопрано в Ковент Гарден спела очень много различных ролей: от Вебера (Агата, "Вольный стрелок") и Вагнера до Майкла Типпетта, включая Оффенбаха, Бизе, Моцарта и Верди. Её карьера резко изменилась со знакомством (и последовавшим браком) с дирижёром Ричардом Бонингом, кто убедил её сосредоточиться на колоратурном репертуаре. Долгие и упорные занятия обернулись триумфом в знаменитой "Лючии ди Ламмермур", поставленной Франко Дзеффирелли в 1959 году; дирижировал легендарный Туллио Серафин.
Партия Лючии и стала для Сазерленд "трамплином" к мировой славе: её международная карьера началась с блестящих дебютов в этой роли: Париж (апрель 1960-го), Ла Скала (май 1961-го) и Мет (ноябрь 1961-го). Заглавная роль в "Альцине" Генделя стала ещё двумя дебютами: в венецианском Ла Фениче (февраль 1960-го) и Даллас (американский дебют певицы в ноябре 1960-го).
С развитием карьеры добавлялись и новые партии: Амина ("Сомнамбула"), Виолетта, Эльвира ("Пуритане") - плюс Семирамида, Маргарита де Валуа ("Гугеноты"), Маргарита в "Фаусте", Лакме, Клеопатра ("Юлий Цезарь"), Норма и Мария в "Дочери Полка".
Позднее к этому списку добавились "Сказки Гофмана" (она пела все четыре женские партии), Лукреция Борджиа, Анна Болейн, Эсклармонда и Адрианна Лекуврёр. Последний спектакль - "Гугеноты" в Сиднее (1990)4 в Ковент Гарден - "Летучая мышь" в канун 1990-го года.
Среди множества международных наград и званий - Дама Британской Империи в 1979 году и знаменитый "Орден Заслуги", очень ограниченный в количестве и крайне редко присуждаемый музыкантам (до Сазерленд этого ордена был удостоен Эдвард Элгар) - Дама Джоан Сазерленд получила его в 1991 году.
Издательством Weidenfeld and Nicholson выпущена её автобиография "Путь примадонны" ("A Prima Donna's Progress").