МАРИЯ КАЛЛАС - МОЙ ВРАГ#61

Милан, сентябрь 1973. Мария узнала, что Тебальди и Корелли готовятся к joint recitals c Горлинским, менеджером Каллас и Ди Стефано.
Катастрофа! Мария вне себя. Они позвонили мне из Парижа десятого и сказали, что отменили концерт, который намечен в Лондоне на 22-е. Я прекрасно понимаю, что концерт отменен только из-за плохого настроения Марии, ее капризов. Джузеппе привык строить планы и принимать решения сам, а теперь, оказывается, должен во многих случаях считаться с ней. Это его шокирует.
Вернувшись в Милан, я заметила, что она вся встревоженная, нервная и неуверенная в себе. Он тоже озабочен, задумчив.
Они работают все интенсивнее, Джузеппе иногда даже резок с ней. Мария выходит после занятий совсем измученная. Делаю все, что могу, пытаясь успокоить ее, развеять тяжелые мысли.
- Мария, отчего бы тебе не послать все это к черту? - спрашиваю ее.
- Нет, я должна идти вперед ради самой себя, чтобы взять реванш! - сердито кричит она в ответ.
Моя задача проще - я должна заботиться о еде, не подпускать к ним посторонних, поддерживать в доме порядок. Люблю готовить специальные блюда, которые нравятся и Марии, и Джузеппе. Теперь их вкусы мне уже хорошо известны.
Замечаю, что мой муж перестал быть свободным человеком. Капризы его партнерши все больше тяготят его. Конечно, он далеко не в радужном настроении. Словно вынужден изменить характер. Сколько может еще существовать этот союз?
Луиза тоже несчастна. Редко видит отца, у которого все меньше времени остается для нее. Теперь ей приходится спрашивать позволения побыть немного с ним, чтобы получить хоть часть ласки, которая ей так нужна. Это вызывает у нее чрезвычайно ревнивое отношение к нему и острое недовольство всей ситуацией.
Болезнь, которая к сожалению, прогрессирует, доставляет ей много страданий. Тем не менее, она продолжает занятия в университете.

Гамбург, октябрь 1973. 24-го - знаменательная встреча и тщательная проверка: Мария и Джузеппе тут уже несколько дней со своим пианистом - готовятся к "великому возвращению".
Я приехала к ним в день концерта вместе с тетушкой Лиз, чтобы помочь нашим "любимцам" в самом трудном испытании в их карьере. Сейчас вопрос стоит ребром - либо они продолжат свою сценическую жизнь либо навсегда уйдут со сцены.
Весь день была буквально наэлектризована. Нервы напряжены до предела. У них тоже. Мария, измученная, притворяется, будто совершенно спокойна. Критики, импресарио, друзья, артисты, коллеги, любопытные и поклонники съехались в Гамбург со всего света.
Элизабет Тейлор прислала огромную корзину белых орхидей.
- Она посылает только белые цветы, - заметила Мария.
Каллас была великолепна в своем светлом платье от Бики; ее подруга - выдающаяся миланская кутюрье - приготовила ей для этих гастролей множество разных туалетов. Переделала и некоторые платья, созданные ею же много лет назад, так что Мария каждый вечер может надевать новый наряд. Предполагается пятьдесят концертов по всей Европе, в Соединенных Штатах и на Дальнем Востоке. Прекрасный tour de force.
Во время демонстрации моделей Бики в Милане Мария хотела подарить мне какое-нибудь платье из ее коллекции, но Джузеппе весьма энергично запретил принимать от нее подарок. Более того, сам купил мне прекраснейшее платье от кутюр - у той же Бики, естественно.
Контракт с Горлинским составлен на имя Марии. Двадцать тысяч долларов за вечер. Она получает пятнадцать, Джузеппе - пять. Мой муж как всегда, идеалист. Мария хотела предложить ему половину, но он решительно отказался.
Почему, если в художественном отношении они на одном уровне? Речь идет о концертах, а не о светских вечерах. Мария чуть больше известна только потому, что вошла с Онассисом в мир VIP - очень важных персон. Хотела бы я знать, Тебальди и Корелли тоже не делят гонорар пополам?..
При появлении Марии, которую Джузеппе, держа за руку, вывел на сцену, широким жестом приветствуя зал, все поднялись в лихорадочном возбуждении. Мы с тетушкой Лиз схватились за руки от волнения и счастья.
В отличие от прежних времен, Мария не хочет теперь выходить одна - ей нужна моральная поддержка. Джузеппе трогателен. Он делает все, чтобы она почувствовал его поддержку и любовь. Я уверена, что в такие минуты он полностью уходит в тень, предоставляя ей возможность главенствовать.
Глаза Каллас блестели в свете рампы, и улыбка сияла на ее совсем бледном лице.
Зная страх и неуверенность, какие терзали ее, я почувствовала огромное восхищение. Какое мужество!
Это женщина имеет guts ("кишки"), говорим мы, американцы. Женщина, привыкшая бороться, несмотря на любые препятствия. Завоевывает все, что хочет, со звериной хваткой. И в то же время она такая хрупкая, слабая. Джузеппе, тоже такой красивый, вызывает у меня огромную нежность. Как я его люблю.
Мария пела всем своим существом. Это было заметно. Не всегда звуки получались красивыми. Далеко не все было совершенно и в вокальном отношении. Видны были усилия, сомнения, слабости, и главным образом из-за недостатка времени при подготовке. Но в иных местах звучали фразы и появлялись краски, какие способна была создать только она. Еще многое оставалось от прежней Каллас.
Убеждена - и Джузеппе согласен со мной - что через какое-то время она станет петь легче и все лучше и лучше.
Выступать перед публикой совсем не то же самое, когда репетируешь в комнате, дома, только с пианистом. Нервная система выкидывает иной раз скверные шутки. Но этот вечер, если судить по приему, какой устроила публика, был триумфальным.
К концу программы Каллас усталая, невероятно взволнованная, видно было, просто светилась от счастья. Она убедилась, что у нее еще много друзей. И все у ее ног. На приеме мы пили много шампанского.
В гостинице, в нашем общем номере, две комнаты и гостиная, Мария, пьяная, счастливая, возбужденная, попрощалась с нами. Мы с Джузеппе остались с импресарио и некоторыми друзьями обсудить, как прошел концерт.
Мы разговаривали негромко, как вдруг появилась Мария в совершенно прозрачной ночной рубашке, все с теми же пьяными глазами.
Зачем она пришла?
Растерявшись, я поспешила ей навстречу, чтобы увести в спальню. Она забыла снять многочисленные шпильки из сложной прически, и они мешали ей. Она была навеселе и хныкала, как ребенок.
Я сняла шпильки, причесала ей волосы и усталую уложила на кровать.
Сейчас ей, конечно, не нужны были убийственные снотворные таблетки.