Моя Кармен?..

новая постановка "Кармен" в Большом театре.

Премьеры "Кармен" ждали в Большом 23 года - именно столько эта великая опера не появлялась на подмостках старейшего театра России. Ожидание еще больше было подогрето знаковыми для музыкально-оперного мира персоналиями - ставить пригласили экстравагантного режиссера Дэвида Паунтни и безупречного музыканта Юрия Темирканова. В результате получилось "зрелище и слушалище" необыкновенное - далеко не бесспорное, но безумно интересное. 

Как известно, первоначально музыкальным руководителем постановки должен был быть Марис Янсонс, именно он подбирал всю остальную постановочную команду. По какой причине Янсонс отказался от участия в проекте остается только гадать, поскольку в эти же дни прошла "Кармен" с его участием на сцене консерваторского театра в Петербурге.

Таким образом, Темирканов, хорошо известный своими консервативными взглядами на оперную режиссуру и непримиримой позицией по отношению ко всякого рода экспериментам с мировой классикой оказался в одной упряжке с одним из протагонистов модернистского стиля Паунтни. Интрига была закручена лихо: конфликта не могло не быть. И хотя никаких скандальных заявлений в прессе не последовало (как то нередко бывало в Большом, из последнего, напомним - скандалы с Рождественским в 2001-м и Ростроповичем в 2005-м) в первый день премьеры дирижёр не вышел на поклоны, а в двух последних из шести представлений премьерной серии самочинно изменил режиссуру финальной сцены: по версии Паунтни убийство Кармен происходит прилюдно и крайне жестоко (множество ножевых ударов), а Хозе тут же становится жертвой мстительности Цуниги (что уж вовсе не предусмотрено либретто); версия Темирканова традиционна - перед нами только двое бывших любовников, один удар ножом, которого Хозе делать никак не хочет и совершает скорее от осознания своего бессилия.

Как бы там ни было, Большой театр получил-таки полноценную постановку с Темиркановым во главе - несмотря на то, что дирижёр уже достаточно давно является главным приглашенным, это его первый спектакль, до этого с оркестром театра были только концертные программы. К тому же не лишне напомнить, что Темирканов ставит в Большом спустя 30 лет - предыдущей его работой в этих стенах были щедринские "Мёртвые души". Как говорится, во всех отношениях случай уникальный.

И поэтому о музыке хочется говорить прежде всего. После первого спектакля многие московские меломаны, как профессионалы, так и любители, были откровенно разочарованы: нет коронной темиркановской выразительности, все бойко, бодро, но без особой наполненности, что называется, без души, кроме того, случались и откровенно школьные технические огрехи в отдельных группах инструментов, говорили о плохом их балансе и т.п. На мою долю выпал последний спектакль премьерной серии, когда первое волнение уже улеглось, а дирижёр внес свои коррективы в финал спектакля, приблизив его к тому, что написано авторами. Видимо, это положительно сказалось на настроении как дирижера, так и оркестра: меня все время не покидала мысль, что люди, рассказывавшие (на страницах газет или в частных беседах) о первом премьерном спектакле, посетили какой-то другой театр. Более яркого, эмоционального, стихийного и в то же время проникновенного и очень щемяще-лиричного прочтения "Кармен" я, пожалуй, не слышал еще на своем веку, по крайней мере, в живом исполнении.

Тон был задан еще увертюрой - предельно контрастной безудержным весельем первой части и роковым надрывом второй. И далее накал не только не снижался, а последовательно нарастал, приведя к логичной и чудовищной развязке. Оркестровое звучание на протяжении всей оперы отличалось полнотой тона, слаженностью музицирования, яркими, красочными соло, без преувеличения можно сказать, что оркестр воспринимался как единый инструмент в руках великого мастера, количество технического брака было не только минимально, но и вовсе неважно и незаметно - настолько глубокие переживания будило в душе это исполнение. Совершенно очевидно, что маэстро в очередной раз оказался на высоте, в чем, собственно, и не было особых поводов сомневаться; что более важно, что оркестр театра показал под его руководством превосходный уровень исполнительского искусства.

Но, увы, музыкальное руководство оперным спектаклем предполагает работу не только с оркестром, но еще и с вокалистами. И здесь было все не так безоблачно. Нельзя сказать, что пели плохо. Отнюдь, были и удачи, и, прежде всего, это касается исполнительницы главной партии. Но в целом весь спектакль не покидало ощущения перетруженности голосов, усталости артистов. В чем здесь причина, однозначно ответить трудно. Возможно, сама постановка, режиссура не слишком помогают певцам чувствовать себя уверенно в предложенных обстоятельствах. Возможно, сказывается переутомление от премьерного марафона, когда почти все спектакли поет один состав солистов. Добавлю, что, на мой взгляд, при всем уважении к композитору, авторский вариант с разговорными диалогами действительно хорош драматургически, но безумно сложен для исполнителей, которым постоянно приходится переходить с пения на разговор, что не лучшим образом отражается на качестве вокала.

Неоспоримой удачей стало приглашение на титульную роль болгарки Нади Крастевой: яркая красавица средиземноморского типа демонстрировала прекрасное понимание роли, сумела освоиться с неоднозначными режиссерскими решениями, да к тому же и пела более чем достойно. Голос Крастевой - скорее контральто, чем меццо-сопрано, настолько он густ и тёмен, однако при этом певица не испытывает трудностей ни с регистровкой, ни с верхом. Если в самом начале ее и можно было упрекнуть в несколько заглубленном звучании, то в цыганской песне из второго акта намек на утробное звуковедение вовсе исчез, и большую часть оперы певица провела красивым, богатым, ярким звуком. Что касается решения образа, то болгарская Кармен оказалась почти революционеркой, ниспровергательницей всех устоев окружающего ее мира, воплощением идеи свободы: она смела, бесшабашна, она способна влюбить в себя кого угодно, она… совершенно лишняя в этом мире. Чувство свободы этой Кармен захватывает, пленяет, поражает и делает ее существование абсолютно невозможным. Не об этом ли писал Бизе?

Солистка Большого театра Екатерина Щербаченко - милая простушечка, в ней совершенно нет героизма, поэтому удивляешься, видя ее в приюте контрабандистов в третьем акте. Образ получился несколько простоватым: хотя и принято считать, что Микаэла - "голубая роль", думается, что это не совсем так, поскольку девушка, лишенная мужества, без внутреннего стержня, вряд ли бы решилась на то, что сделала Микаэла. У Щербаченко Микаэла вышла к сожалению одномерной, едва ли героиней. В вокальном отношении данная роль еще требует доработки: зная, как лирично и проникновенно, технически точно может петь эта артистка (ее Татьяна и Наташа Ростова тому подтверждение), понимаешь, что роль Микаэлы и с этой точки зрения пока отнести к удачам вряд ли возможно.

Американский тенор Жерар Пауэрс оставил устойчивое ощущение, что публику обманули: все ноты спеты, но это, увы, не Хозе. Актерски - это не угрюмый и страстный баск, а истеричный недоросль, инфантильный, безвольный, но взбесившийся хлюпик. Вокально - ординарный лирический тенор, которому партия не совсем по размеру: все верхи стабильно отоварены, но во всех драматических кульминациях певца откровенно не хватает. Скорее всего г-н Пауэрс вовсе не плох в каком-то другом репертуаре, но приглашение его именно на эту роль вызывает недоумение.

На роль Эскамильо позвали баса, видимо, побоявшись за то, что настоящих драматических баритонов нынче днем с огнем не сыщешь, а те певцы, которые за таковых себя выдают, просто будут не слышны да хоть в тех же знаменитых куплетах. Александр Виноградов, в конце 1990-х непродолжительное время бывший солистом Большого, а потом много певший на Западе, к сожалению, с поставленной задачей не справился - его тоже было плоховато слышно, особенно поначалу. В любом случае яркости звучания, настоящего посыла звука певцу явно не хватает. Среди исполнителей второстепенных ролей, в которых занятые штатные солисты Большого были в общем-то на месте, выделялся Данкайро Николая Казанского - именно ярким звуком, отчего было жаль, что не его мы услышали в этот вечер в более значимой партии красавца-тореадора.

Ну а что же продукт господина Паунтни?

Частично мы уже коснулись режиссерского решения, говоря о работах отдельных актеров. Попытаемся чуть подробнее проникнуть в замысел режиссера, точнее, не в то, что он декларирует на страницах печати, а то, что мы реально видим на сцене.

Мне неоднократно приходилось видеть постановки Паунтни в Европе. Назвать их глупыми, претенциозными, не мотивированными весьма трудно - безусловно, в них всегда есть концепция, идея, для воплощения которой режиссер активизирует всю свою фантазию. Но насколько в каждом конкретном случае эта идея соответствует тому, что написано в партитуре?
"Кармен" Паунтни в Большом далека от традиционных решений. Разумеется, изменено время действия - мы видим не героев Мериме и Бизе, а наших современников - с характерным антуражем, манерами, стилем общения. Сильно скорректированы (если не переиначены) главные образы. И не всегда это удачно. Если в образе Кармен гиперполизация идеи свободы идет на пользу раскрытию сущности героини и сущности всей драмы, то упрощение и низведение "с котурн" Микаэлы и Хозе лишают их привлекательности и делают неинтересными. Получается, что "Кармен" - не личная трагедия героев, а социальная драма, поскольку такая мощная героиня противостоит всему обществу, Хозе и Микаэла ей совершенно не ровня ни в чем.

Слишком пошлым вышел образ Эскамильо - более это не тореадор, а шоумен в стиле Элвиса Пресли (он и обряжен соответственно): это привлекает ваше внимание только в первый момент, а потом становится скучно. Удивляешься только, как такая Кармен в принципе могла посмотреть в сторону этого люминисцентно-телевизионного павлина.
Дух несвободы, царящий в демонстрируемом обществе и которому противостоит Кармен, подчеркнут пространственным решением: все картины - в тюрьме (а не на площади перед табачной фабрикой), в притоне (именно притоне, а не кабачке Лиллас-Пастья), в горах (которые заменены нагромождением картонных коробок видимо контрабандного товара) и на севильской площади - разворачиваются в замкнутых, "душных" по ощущениям объемах. Режиссер обильно населяет свой спектакль суетливым мимансом, действия коего (особенно в крайних картинах - дефиле "элитной" части табачных работниц, эдаких девушек-брендов; празднество в Севилье, чем-то сильно смахивающее на ныне весьма популярные разнузданные парады секс-меньшинств) не вполне объяснимы. И таких новаций в спектакле чрезвычайно много: далеко не все они помогают раскрытию истинного смысла произведения.

Вместе с тем справедливости ради надо сказать, что спектакль получился увлекательным, не скучным. Даже когда ты не согласен, то не плюешься с досады, а начинаешь думать и разбираться в своих мыслях, ощущениях и их соответствиях или несоответствиях предлагаемому видеоряду.
Возможно, это тоже можно признать определенной ценностью - противоречия, будящие мысль. По крайней мере, пока экстравагантное режиссерское прочтение не отпугнуло публику - все шесть вечеров Большой был набит до отказу. Конечно, "Кармен" - завсегда кассовое название. Но не будем умалять и заслуги создателей данной версии: думается, что все они потрудились не зря.

А каждому из нас придется решать самостоятельно - насколько эта версия созвучна нашему пониманию вечного сюжета мировой классики.

Наш шоу балет может похвастаться самым широким репертуаром, на все случаи жизни и на любой вкус! Оригинальность постановок, разнообразие исполняемых нами жанров, широчайший выбор программ - то, что отличает нас от других танцевальных коллективов. Мы неизменно несем радость в вашу жизнь, напоминаем о прекрасном, помогаем избавиться от надоевших забот, от постоянных стрессов. Лучшее решение для любого мероприятия!