Дмитриев: как Чацкий, с корабля - на бал

Михайловский театр продолжает заявленную в начале сезона политику приглашения "звёзд" со стороны - как из-за рубежа, так и из Мариинки и из расположенной по соседству Филармонии. Шестого ноября в Михайловском театре спектаклем "Евгений Онегин" продирижировал народный артист России Александр Дмитриев.
Событие афишировалось; михайловскому "Евгению Онегину" уже 22 года, потому было необыкновенно интересно: что признанный дирижёр сможет сделать с этим спектаклем, какой "фейс-лифтинг" ожидает постановку, в остальном вполне, так сказать, дежурную. Хотя профессионалы утверждают, что для того, чтобы выявить реальный уровень труппы, не надо ходить на гала-концерты и разрекламированные в прессе выступления приглашённых звёзд - надо просто посетить рядовой спектакль.

Начнём, пожалуй, с музыкальной драмы. В том смысле, который имел в виду дирижёр Вячеслав Иванович Сук: дело в том, что в дореволюционном Петербурге существовал Театр Музыкальной Драмы, часто ставивший интересные в постановочном отношении спектакли, которые увы! - высокой музыкальной культурой не отличались. После одного из таких спектаклей дирижер и заметил: "Когда муж расходится с женой - это семейная драма, а когда хор расходится с оркестром - это драма музыкальная".
То, что на "Пиковой", открывавшей сезон, казалось досадной случайностью, на "Онегине" явилось уже строгой закономерностью: не только звучание хора ужасно - его группы категорически не совпадают во времени как между собой, так и с оркестром. Маэстро Дмитриева, однако, это нимало не смущало - ему хватало забот и с солистами, которые тоже жили в своих темпах и ритмах, отличных от тех, что царили в яме. В дуэте "привычка свыше нам дана" дирижёр "осаживал" оркестр, как норовистую лошадь - но тут бабульки, запоздало поняв намерения дирижёра, резко двигали темп вперёд - и тут уже Дмитриеву приходилось нагонять певцов. Это занятие, впрочем, маэстро быстро наскучило, и до конца спектакля он уже практически не обращал внимания на солистов, а те платили ему той же монетой.

Из солистов полноценно озвучивали зал только Няня, Ларина и Трике (Екатерина Севрюкова, Нина Романова и Александр Петров соответственно). На своём месте был также Антон Пузанов (Зарецкий). Мощно звучал и Александр Матвеев (Гремин). Однако г-н Матвеев был чертовски далёк от образа Князя: своим могучим басом он зычно гаркал и покрикивал, как боцман во время аврала - а в знаменитой арии взревел, как многотонный грузовик на российской распутице, и покидая сцену, чуть не снёс половину декораций. Наталья Ярхова (Ольга), явив публике удручающее отсутствие низких нот в голосе, беззаботно и шаловливо ускакала в своей арии аж на три такта вперёд.

Но самым ужасным стало явление на сцене двух главных солистов: Онегина (Александр Кузнецов) и Сергей Гранквист - Ленский. Обоих характеризует, в первую очередь, катастрофическое отсутствие певческого голоса. Г-н Гранквист уже пробовал петь баритоном в "Санктъ-Петербургъ Опера" - неудачно; он запел тенором - и вновь фиаско: зажатые на горле, вымученные верхние ноты, скорее похожие на писк и дребезжащий тембр в центре диапазона - вот его "творческий багаж". У Александра Кузнецова в диапазоне начисто отсутствует середина - недостаток для баритона непростительный. Кроме того, он не пел, а декламировал, проговаривая роль и слегка растягивая слова.

Дело, однако, не только в этом: врали солисты безбожно! Были ноты фальшивые, были - откровенно не те; было вообще невнятное бубнение текста вместо вокала. Исполнительница партии Татьяны Мария Литке тоже "радовала" каким-то тоскливым "междунотьем". И это - Императорский театр? Я, конечно, понимаю, что молодым везде у нас дорога, и сам постоянно ратую за привлечение молодых солистов в оперу. Однако Михайловский театр - не оперная студия, и вылезать на сцену с просто-напросто невыученными партиями тут никак не гоже.

Здесь неизбежно возникают самые популярные в России вопросы - это "кто виноват?" и "что делать?". Чтобы избежать обвинений в неконструктивном злопыхательстве, попробуем найти на них ответ. Известны ли в истории случаи, когда дирижёр с одной репетиции "влетал" в спектакль? Безусловно. Это были ситуации, продиктованные форс-мажорными обстоятельствами: болезнью ранее заявленного дирижёра, и так далее - как правило, шедевров при этом не созидалось. В нашем случае никакого форс-мажора не было: участие

анонсировалось ещё в сентябре - и думается, он мог взять столько репетиций с оркестром, сколько необходимо. Куда более привыкший к симфоническим произведениям, дирижёр "выжимал" из оркестра максимум звучности, жертвуя более нежными динамическими нюансами в пользу "крупного помола". А ведь Чайковский неспроста "Евгений Онегин" не "оперой", а "лирическими сценами" назвал!

Вновь приходится вспомнить Е. А. Мравинского с его бессмертной фразой: "Во всём виноват дирижёр". Прямой обязанностью дирижёра в опере является провести ровно столько спевок и оркестровых репетиций, сколько необходимо. Если солисты категорически непрофессиональны - поставить перед дирекцией оперы вопрос о замене певцов; добиться адекватной работы хора. А если труппа никак не отвечает требованиям дирижёра - то наверное, надо просто уйти. Впрочем, можно "отмахать" спектакль и с одной репетиции, или вообще без репетиций, закрыв глаза и уши на певцов и хор. Но тогда это будет называться замечательным русским словом "халтура" - на другие языки, кстати, совершенно непереводимым.

© Кирилл Веселаго, 2007


При перепечатке просьба ссылаться на источник и ставить создателей сайта в известность. Материал был опубликован в петербургском издании "Фонтанка.ру".